Двадцать минут на Манхэттене - [94]

Esprit d’Escalier [119]

Сочинение этой маленькой книжки всегда шло рывками. Начатая более дюжины лет назад, она описывала прогулку, которая по прошествии лет, дней, часов менялась циклически и эпициклически. Столь длительный срок сделал возможным включение значительных событий в малозначительную ежедневную рутину лишь намеками. Хотя я не могу отрицать, что одиннадцатое сентября действительно имело место, что оно изменило ход моей жизни и мое чувство повседневного, в моем маршруте оно оказалось отражено лишь косвенно. Башни не возвышаются больше в небе Даунтауна. Все усложняющийся аппарат национальной безопасности развертывается повсеместно. Но улицы давно вернулись в нормальное состояние, а городское планирование и строительство ведутся как обычно. Интернациализация личности идет, несмотря ни на что, миры арендной платы, круассанов и бездомных функционируют привычным образом. Это вдохновляет и удручает в равной степени.

В «Анабель Ли» тоже кое-что изменилось. Карл съехал, его квартиру стали подновлять – как и фасад дома. И те и другие работы ведутся в привычной спорадической манере. Фасадные работы приостановлены «до тепла», а ремонт по соседству просто непредсказуем. Но когда я пишу эти строки, холл заполнен алюминиевыми оконными рамами, предназначенными для всех квартир дома. Как давно я ждал этого дня! Герметичные рамы! Никаких больше ковровых дорожек пыли на подоконниках! Окажутся ли эти окна развинчивающимися, чтобы их можно было мыть? Большинство из нас, старых жильцов дома, слишком измучены ожиданием, чтобы радоваться этому всплеску активности, возникшему, похоже, после целой вереницы штрафов за выявленные нарушения жилищного кодекса и, разумеется, ввиду законной возможности увеличения квартирной платы после ремонта.

После того как рынок недвижимости достиг своего апогея, буквально весь блок покрылся строительными лесами, и одно здание за другим подпадает под ремонт. Некоторые дома, некогда семейные, а потом разделенные на квартиры, снова переделывают под частное жилье. В них появляются бассейны и изумительная отделка. Обновление Вашингтон-сквер тоже идет своим чередом. С западной половины сняли забор, там работают строительные бригады. Идиотический план передвинуть фонтан на осевую линию арки реализуется, соответствуя общему росту интереса к старомодному ордерному стилю. Симметрия и камеры наблюдения – вот характерные черты имперского города XXI века.

Переезд на Варик-стрит заставил меня осваивать новый набор улиц и ассимилироваться в новом квартале. Недавно я, будто некий «привилегированный акционер», получил опросный лист от администрации зарождающегося здесь РРБ. Меня попросили высказать свое мнение касательно изменений, которые кажутся мне необходимыми или желательными. К сожалению, опросник ограничивал мои возможности. Их интересовало, открытие каких ресторанов кажется мне наиважнейшим – для завтраков, для рабочих обедов или для ужинов, но отсутствовала строка, в которой я мог бы пометить желательность наличия доступного жилья (или офисных помещений). Я не чувствую жгучую потребность в совместном продвижении бизнесов или раскрутке местной «идентичности». И чем больше риелторы бьются над тем, чтобы правильно позиционировать «Хадсон-сквер» в линейке городских продуктов, тем ярче горят на стене огненные письмена: район дрейфует из одного царства в другое. И несмотря на дымовую завесу слов о «первом экономически диверсифицированном и экологически самодостаточном городском квартале», администрацию РРБ, похоже, в основном интересуют обычная уличная дисциплина и внимание «ритейлеров премиум-класса».

Чрезвычайно полно воплощенный пример такой самодостаточной застройки для людей с разным уровнем дохода, который следовало бы держать в голове администрации формирующегося РРБ при составлении списка желательных типов недвижимости, – это объект, возводящийся в двух блоках южнее (хоть работы сейчас и приостановлены из-за гибели строителя и вскрывшихся вслед многочисленных нарушений). Речь идет о «Трамп Сохо» – сорокапятиэтажном «отеле-кондоминиуме», содержащем четыре сотни апартаментов площадью от 425 до 10 000 квадратных футов, по три тысячи долларов за фут, и, как говорят, распродающихся чрезвычайно бойко. Здание, уже подведенное под крышу, намного превосходит по высоте все окрестные дома, имеющие от шести до пятнадцати этажей. С архитектурной точки зрения этот проект, как и все проекты Трампа, совершенно невыразителен, еще одна стеклянная коробка. Но благодаря своему размеру он причудливым образом придает всему кварталу иной масштаб, решительно коверкая виды невысоких крыш, зрительно растягивающих Даунтаун, эффектно «взрывающийся» знаменитым силуэтом нижнего Манхэттена. «Трамп Сохо» – это порез в небе, настоящий вандализм с точки зрения урбанистики.

Горячая полемика вокруг здания, однако, касалась его вызывающего размера. Назначение его – другое дело; Трамп применил двунаправленную стратегию «отель – кондоминиум» к зданию со структурой жилого дома, возведенному в районе, зонированном для производства, одной из последних подобных зон в Нижнем Манхэттене. Хотя категория зонирования не допускает возведения жилых домов, оно допускает строительство обычных гостиниц, описанных в кодексе зонирования как «сооружения, структурные единицы которого сдаются подневно» и используются «преимущественно для временного проживания». «Кондо-отель» – относительно новый продукт, выведенный на нью-йоркский рынок недвижимости в последние несколько лет и, вплоть до сегодняшнего дня, лишь на территориях с жилищным зонированием. Понятно, впрочем, что кодекс писался довольно давно, и никто из его разработчиков не мог себе представить столь своеобразную трактовку идеи «временного проживания».