Два Парижа - [162]

Что до печати, выходит ежемесячный журнал «Возрождение», три раза в неделю газета «Русская Мысль», раз в неделю просоветская газета «Русские Новости»; выходила более года и, кажется, скоро возобновится еженедельная газета «Русское Воскресение». Это далеко не всё, так как есть множество журналов, выходящих печатным способом и на ротаторе, более или менее регулярных, специальных или определенной политической группы. Так, типографским способом издается «Русский Путь» и «Военная Быль».

Хорош «центр денационализации»!

В чем мы должны согласиться с Нароковым, это в том, что русская эмиграция относится с каким-то странным и предосудительным равнодушием как раз к таким учреждениям, которые мы были бы склонны считать за самые важные.

Тогда как огромные деньги растрачиваются более или менее зря, Русская гимназия не получает от эмигрантской общественности никакой поддержки. Приходится удивляться тому, что она работает так успешно скоро уже 30 лет, и успела столько дать русскому обществу за границей. Все недостатки ее работы легко объясняются отсутствием средств; было бы неудивительно, если бы они были куда серьезнее, чем это на деле есть.

Среди учеников гимназии, которых сейчас около ста человек, можно насчитать около десятка французов, ничем не связанных с Россией, которые поступили сюда по собственному желанию или по воле родителей, специально с целью ознакомиться с русским языком и культурой. И в то же время подавляющее большинство русских эмигрантов отправляет своих детей во французские школы! Просто потому, что те, как правило, расположены ближе к дому, а еще больше потому, что гимназия принуждена взимать плату, хотя бы и небольшую, а французские школы бесплатны. Но вот тут-то бы русским организациям и общественности и прийти на помощь, организовав стипендии, пансион для учеников из провинции или из-за границы, помощь нуждающимся семьям! Однако, никто про это и не думает.

Кадетский корпус находится еще в худшем материальном положении, чем гимназия, и его работа от того еще больше страдает. Всё это особенно нелепо, если подумать, что при рациональной организации, в силу наличия в эмиграции крупных культурных сил и непрестанно растущего интереса иностранцев к русскому языку, оба эти заведения можно было бы легко превратить в образцовые, вполне рентабельные и полезные и для русских, и для иностранцев.

Интернат Святого Георгия и Институт Святой Ольги в материальной поддержке особенно не нуждаются, и со своей работой справляются собственными силами. Но и здесь находятся элементы, создающие вздорные мифы о католической пропаганде, и считающие, что лучше оставлять молодежь без всякого обучения русскому языку, чем отправлять туда.

Тот же комплекс равнодушия и подчас, предубеждения испытывают на себе все русские газеты, которым не помогают, и которые стараются покупать как можно реже, довольствуясь прочтением номера у знакомых или как-нибудь иначе на даровщинку, или вообще удовлетворяясь французскими газетами.

Старшее поколение русской эмиграции во Франции трудно понять. Оно непрестанно плачется, с одной стороны, на денационализацию русской молодежи, страшно ее притом преувеличивая. На самом деле можно скорее удивляться тому, насколько хорошо большинство молодежи владеет русским языком, по крайней мере разговорным, если подумаешь, что многие из них никогда не посещали никакой русской школы. С другой же стороны, как мы указали выше, те же самые люди ничего не делали и не делают для поддержания, укрепления и развития русского образования за границей, словно бы не понимая, насколько этот вопрос важен с политической и культурной точки зрения уже сейчас, а особенно насколько он станет важен в ближайшем будущем – ибо ведь речь идет о самом существовании или исчезновении русской антисоветской эмиграции!

«Новое русское слово» (Нью-Йорк), 22 ноября 1957 года, № 16218, с. 3

Тот, который не боялся

Мы все непрестанно говорим о борьбе с большевизмом. Но изредка находятся и люди, которые действуют. Что происходит тогда?

15 апреля в Париже был взорван книжный магазин «Глоб» на улице Бюси, центр торговли советскими книгами и пропагандной коммунистической литературой на французском и на иных языках. От здания остался лишь обугленный каркас, не восстановленный и посейчас.

В ту же ночь была сделана попытка взорвать и другое малопочтенное учреждение: бюро общества франко-советской дружбы на улице Ла Вриньер. Говорят, были предприняты и террористические акты против советских посольства и торгпредства по инициативе загадочного «Фронта Освобождения Прибалтики».

Прямым последствием явилось убийство 23 апреля в городе Мо под Парижем молодого русского эмигранта Петра Кострицкого; его тело с двумя пулевыми ранами было обнаружено на площади около памятника писателю Шарлю Пеги[182]. «Русская Мысль» посвятила происшествию миниатюрную заметку в номере от 26 мая под курьезным заглавием: «Кто убил Пьера Кострицкого?» («Русская Мысль», как известно, думает по-французски).

Ну, кто убил, оно, положим, ясно. Убили большевики. Через кого было совершено гнусное преступление, – через засланного из СССР агента, французского коммуниста, эмигрантского провокатора, – иной вопрос. Найти фактического исполнителя – дело полиции. Очень ли она будет искать – зависит от соображений политической конъюнктуры: поимка виновного может превратиться в неприятный международный скандал.