Два друга - [10]

Особенно мне запомнились заливные луга на левобережье Волги. Луга эти любы мне во все времена года. Весной и осенью была отличная охота по водоплавающей дичи, и случалось я возвращался из этих мест с богатыми трофеями. Но это не главное. Главное было летом, когда луговые просторы покрывались пышными цветами, когда в безоблачной дали заливались жаворонки, а в воздухе стоял звон от жужжания насекомых. Но так было днем, а когда спадала жара, исчезали насекомые, улетали на закате тяжелые шмели, на луговые цветы падали прозрачные капли росы, и каждый цветок покорно принимал на сея их тяжесть, да так и замирал до утра в росистой прохладе. А утром блистал осыпанный росой луг. Ведь каждая капля росы в это время имела свое горение: то синее или желтое, то лиловое или белое, то рубиново-красное или изумрудное. Все зависело от того, на каком цветке эта капля лежала.

К концу июня созревали травы. Наступала сенокосная пора, самая коллективная, дружная для головинских колхозников. Помнятся сборы и выезды в луга. В деревне в это время оставались лишь те, кому следовало домовничать. По приезде вблизи Волги разбивали походный стан с шалашами для жилья, кухней, местом для выпаса лошадей.

Михаил Иванович выезжал на сенокос один, жене его Ольге Васильевне было впору управляться по дому да ухаживать за детьми. Спутником Борисова был замечательный пойнтер Даль. Михаил Иванович любил своего друга. Редко они разлучались. Собака эта в ту пору была гордостью Ярославской области. Она первой в стране прошла на полевых состязаниях на диплом первой степени, и тогда в кинологическом мире событие это вызвало большой разговор.

А получилось все вот так.

Состязания легавых собак по болотной дичи проходили в некрасовских местах, вблизи уютной деревушки Хребтово. Август близился к концу. Но такое ощущение чувствовалось на зоревых закатах и рассветах, а днем, под лучами горячего солнца, еще все дышало прелестью лета.

Главным судьей состязаний был ленинградец Родион Федорович Гернгросс. Все мы его знали как человека крутого нрава, требовательного и в то же время кристально честного и справедливого.

Мне и сейчас вспоминается, как этот огромного роста старик, с большой седой бородой, закрывавшей его могучую грудь, с утра до темна шагал по болоту и не чувствовал усталости.

Многие владельцы собак и особенно егеря-натасчики трусили выставлять своих питомцев под судейство Гернгросса, но в то же время, все собаководы знали, что уж если выступавший экспонат получал диплом под судейством такого авторитета, то означало, что собака эта стоящая. Поэтому на состязания, о которых идет речь, были представлены собаки из Москвы, Ленинграда и других городов. Многие собаки были натасканы знаменитыми егерями. И надо сказать, что среди всей этой «знати» Борисов со своей Далью для многих оставался незаметным. Да оно и понятно, чем, казалось, могла удивить собака рядового колхозника столичную публику и знаменитых егерей… Но так было пока не настала очередь ее работы.

Не знаю, найдется ли спортсмен, чтобы, подходя к старту, он не испытывал волнения, но Борисов казался совершенно спокойным. Прежде, чем пустить Даль в работу, он попоил ее в речке и, казалось, сделал это для того, чтобы освежить ее чутье от излишних запахов, а потом заставил исполнить положенные ритуалы и только тогда послал в работу.

Я не стану описывать подробности или говорить об отдельных деталях великолепной работы собаки, скажу только, что Даль летела как на крыльях, на широком и удивительно правильном челноке. Послушание у нее было идеальным, и от ведущего не требовалось окриков или резких свистков. Даль целиком была в руках хозяина. И особенно удивляло то, что она постоянно следила за ведущим и малейший жест его руки Даль беспрекословно выполняла. То изменяла направление и сокращала параллель, а чуть заслышав протяжную трель свистка, с огромного хода ложилась и ожидала последующих распоряжений. Причуяв птицу, собака с удивительной точностью брала ее на чутье и, высоко подняв голову, шла на потяжке, потом замирала на стойке и, посланная, подавала на крыло дупеля или бекаса. При взлете птицы Даль ложилась или оставалась на месте и наблюдала за полетом и местом посадки. Быстрота хода, манера поиска, стиль и красота хода привлекли внимание участников, а старый судья, позабыв о судейском такте, был в восторге от работы пойнтера и от владельца, сумевшего так поставить собаку.

Работа Дали закончилась под аплодисменты всех присутствующих, а Гернгросс, поздравляя нашего колхозника, спросил, что же помогло ему добиться такого успеха от своей воспитанницы.

— Ваш учебник помог, — скромно ответил Борисов. Такое заявление растрогало судью, и он крепко обнял Михаила Ивановича.

При единодушном согласии всех членов комиссии, Дали присудили диплом первой степени и ценный приз.

— Вот это да! — улыбаясь в огромную бороду, говорил Гернгросс. — Наверное, кое-кто из московских кинологов скажет, что старик выжил из ума, наградив собаку колхозника высшей полевой наградой. И как бы успокаивая себя, продолжал, — ну, пускай говорят, но ведь Даль честно заработала такую оценку, и я уверен, что она и в будущем подтвердит это.