Два царевича хорошо - [13]

Но если здраво (хорошо сказано!) взглянуть на ситуацию, нужно признать, что он пошел не тем путем. Правда, это не означает, что девушка не нанесет ущерба кому-либо из своих новых знакомых «ботаников», не желая того.

Антон Черкашин не понаслышке знал, как много обид приходится глотать неприметным парням: долгое время сам носил очки от близорукости, был долговяз и неуклюж — и очень-очень робок. Велотрек и гонки по шоссе, контактные линзы, занятия в спортзалах плюс успехи в бизнесе многое изменили.

Он поставил пиво в холодильник. Нет, конечно, он не думал, что Галина может нарочно кого-то обидеть. Но зачем-то она набросала план военных действий. Настоящая «битва за Рим»! И это настораживает!

Она не ведет себя как одна из тех женщин, что обрывают ему телефон, только потому, что его имя было упомянуто в одной из телепередач. Он все еще не мог поверить, что местный канал действительно мастерил передачу о десяти самых завидных женихах города, и считал, что это настоящее подстрекательство к действию для одиноких и отчаявшихся женщин. Как он им ни сочувствует, на заклание ему идти не хочется. К несчастью, его имя вторично было упомянуто в другой передаче, журналисты еще и новый адрес его обнародовали. Вот теперь и осаждают его безумные поклонницы, возжелавшие свести с ним знакомство поближе.

Антон скорчил гримасу, опускаясь на диван. Комизм ситуации не ускользнул от него. Все эти дамы стали гоняться за ним, когда он уже утратил облик Гадкого утенка и сделал весьма успешную карьеру. А Галя, такая очаровательная и такая желанная, несмотря на все ее заскоки, шарахалась от него именно по противоположной причине. Нет, женскую логику ему не постичь. Даже и пытаться не стоит.

— Антон Сергеевич, вас к телефону.

— Черкашин слушает, — машинально сказал он в трубку, собственноручно распечатывая на компьютере приказы по всем филиалам.

— Звучит так, как будто ты торчишь перед монитором, — раздался веселый женский голос.

Он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.

— Ну и что? Не забывайте, мадам, что я зарабатываю этим себе на жизнь.

— Я шучу, сын! Но мне кажется, — осторожно продолжала собеседница, — ты должен больше времени проводить в мастерской. Тебе нужно почаще отвлекаться от экрана.

— Да-да, я абсолютно такого же мнения, мам! Но больше одного-двух дней в неделю сейчас не могу себе позволить. Нет менеджера для здешнего филиала. Как только его отыщу и здесь все наладится, как в Нижнем и других городах, тогда спокойно вернусь к велосипедам.

— Это разумно.

— Ну, а как дела у девочек? — У Антона было шесть младших сестер, которых он опекал на правах старшего брата.

— Отлично, — засмеялась мать многочисленного семейства.

Он фыркнул:

— Это хорошо. Передай Зайцу, что ко дню рождения Шурки я непременно буду.

— Это было бы замечательно. Она обрадуется. Приедешь один? — Вопрос был задан подчеркнуто безразличным тоном.

— Скорей всего, нет. — На том конце провода затаили дыхание. Но, поскольку Антон не стал вдаваться в подробности, мама только чуть слышно вздохнула. — Было бы чудесно увидеть тебя еще разок. А то я начинаю забывать, что у меня, кроме девиц, еще есть и сын. Как твое новое жилище?

— Ничего особенного! Знаешь, я, скорей всего, и здесь надолго не задержусь. Когда шум поутихнет, найду себе другое пристанище.

— Да, ты уже упоминал об этом. А теперешняя твоя квартира позволяет приютить одного гостя?

Черкашин затаил дыхание:

— Кого ты имеешь в виду?

— Сержа.

— Не начинай сначала! Ну, правда, у меня нет для него работы. Конечно, в своем деле Серж гений, но он в принципе не понимает, что такое дисциплина.

— Но он твой двоюродный брат. И вы так хорошо ладите.

Антон заранее знал, что в конце концов поддастся на мамины уговоры. Против них не устоит и камень.

— Да, конечно, если он работает не на меня.

— Но на этот раз он серьезно намерен встать на ноги. Ты же сам сказал, что у него большой потенциал. Так дай ему шанс. В этом году ты Сержа не видел, а он действительно повзрослел.

— Ну хорошо, хорошо, присылай своего Сержа!

— Вот и славно. Через три недели он будет у тебя как из пушки. — Любила мама все же вворачивать питерские словечки.

Антон поерзал на стуле и недоверчиво переспросил:

— Ты еще до разговора со мной все распланировала? И не сомневалась в моем согласии?

— Ты прекрасный сын. Я знала, что ты поможешь. Значит, восемнадцатого после обеда он приедет. Не забудь!

— Надолго ли в этот раз?

— Ой, сынок, на плите что-то горит! Ну, ждем тебя! — И, не дожидаясь ответа, мама быстренько положила трубку.

Примерный сын вздохнул и вернулся к делам.

По дороге домой он активно настраивал себя на то, что предоставить кров и пищу безалаберному и необязательному кузену по матери Сергею все равно придется. У Сержа доброе сердце, но он ведет себя так, будто ему все еще лет четырнадцать. Семейство сквозь пальцы смотрело на его неблаговидные поступки, потому что он и выглядел как недозрелый прыщавый подросток. Серж — это, очевидно, фамильное — был точно таким же долговязым, как некогда старший кузен, носил очки с толстыми линзами и в любых шмотках выглядел форменным пугалом.

Семейные гены, кажется, обрекли всех мужчин по материнской линии иметь невзрачную телесную оболочку и очень сильный интеллект. Если бы только Галя Мамонтова осознала свои заблуждения… Антон застыл при мысли, что из непутевого братца выйдет чудесная подсадная утка для прекрасной соседки — если не принимать во внимание его необязательность и отсутствие моральных принципов. Да они тут и не требуются. Нет, Антон с ума сошел — это невозможно! Или все-таки возможно?