Думают… - [2]
Да, пробел, некая пауза, например, секунды две назад у меня не было ни одной связной мысли или чувственного восприятия, моя голова, как говорят, была совершенно пустой, я ни о чем не думал, просто существовал… Так что, если поток наших мыслей внезапно дает сбой, мы как бы переходим в режим ожидания, мы готовы к мышлению, но еще не думаем… Как винчестер в компьютере, включенный, но неиспользуемый, как кофеварка, которая тарахтит, но кофе еще не готовит… Конечно, эксперимент мой безнадежно искусственен. Потому что само решение записывать на пленку мысли уже влияет на ход мыслей записывающего… К примеру, я чувствую сейчас напряжение в шее, кручу головой, потягиваюсь, поворачиваюсь в кресле, прохаживаюсь от стола к окну… в обычной ситуации все эти действия я совершал бы не задумываясь, делал бы все «бессознательно», а сегодня утром я осознаю их, потому что держу в руке диктофон «Олимпус Перлкордер», для того чтобы… Хороший был доклад у Изабель в Сан-Диего… По моделированию трехмерных объектов, она потом послала мне копию… Настоящий ученый… ты самозабвенно трахаешь ее в отеле, а она присылает потом тебе копию своего доклада на память… Бедняжка, покойная Изабель Хочкисс, кто-то сказал мне потом: рак груди, ужасно быть женщиной — у каждой двадцатой есть шанс стать жертвой собственной груди…. У нее были красивые «трехмерные объекты», помню, я сказал ей об этом, когда снял с нее лифчик и ласкал их в руках… Нужно поискать ту пленку, если я только не стер ее, послушать, помастурбировать в память об Изабель Хочкисс.
Еще одна точка. Смерть — это точка… да ладно, хватит об этом… на кампусе никого нет, оно и не удивите… а вот это интересно, я смотрел в окно некоторое время, но не думал о том, что вижу, вместо этого я думал об Изабель Хочкисс, словно мозг — кинокамера, которая не может показывать ближний и дальний планы одновременно… и как только я перестал думать о ней, в поле зрения попал кампус, его плохо видно из-за дождя, стекающего по стеклу и размазывающего грязь, проблема всех стеклянных офисов — их надо мыть, написать, что ли, докладную записку в административно-хозяйственную часть, пустая трата времени, все равно их бюджет урезан до костей…. Еще стоит подумать о том, чтобы… Проблема заключается во внимании, мы не можем следить за несколькими вещами одновременно. Как эта картинка «утка-кролик» — их можно разглядеть только по отдельности, переходя от одной к другому. Совсем пусто, почти никого, не удивительно, дождливое воскресное утро, народ дома, просматривает газеты за поздним завтраком, студенты отсыпаются после пьянки и наркоты, танцев и ебли, а вот и утренний бегун, шлепает по лужам… Мне бы тоже побольше физических нагрузок, снова заняться сквошем, но только не бегать, терпеть не могу бега… Говорят, секс — тот же спорт, один трах эквивалентен одной миле бега, но зато как приятно!.. Кто-то идет, какая-то женщина в плаще и с зонтиком, явно не студентка, они плащей не носят, ходят в пуховиках или просто мокнут под дождем… симпатичный плащик, типа с капюшоном, и длинная широкая юбка, кто бы это мог быть… высокие ботинки…. У Кэрри тоже были такие, на высоких каблуках, она любила ходить в них голая по спальне, зная, что мне нравится… теперь уже не ходит, прошлой ночью предлагал ей по-быстрому, а она отказалась… я так возбудился после поцелуев с Марианной, но ничего не вышло… отшила меня за то, что вспылил за столом, но меня просто бесит, когда люди несут такую чушь… А эта дама все бродит по кампусу, кажется, никуда особенно не спешит, просто прогуливается, но кто гуляет в такую… ага, складывает зонтик, дождь перестал, она… это же та женщина, писательница, вчера на ужине, знакомая Рассела Марсдена, Хелен, что ли, ее зовут… ну, конечно, Хелен Рид, живет на кампусе, в одном из этих маленьких двухэтажных домишек к западу между Северн-Холлом и кортами для сквоша, она же сама сказала мне перед ужином, а свой дом сдала в аренду на семестр, чтобы не таскаться всякий раз в Лондон, как большинство наших писателей, она еще сказала тогда: «Сжигаю лодки… или как там… мосты?» Улыбнулась, но взгляд какой-то затравленный, красивые глаза, очень темная радужка, приятное лицо, красивые брови, верхняя губа чуть опущена вниз, длинная нежная шея, трудно понять, какая у нее фигура и ноги, она была в длинной юбке и свободной блузке, но не худая и не толстая… сколько ей лет? Не меньше сорока, у нее ребенок учится в университете, а другой недавно закончил школу, но выглядит она моложе… «А что ваш муж?» — спросил я, заметив кольцо, но забыв, что она говорила «мой», а не «наш дом». «Он умер, — сказала она, — около года назад». В этот момент Марианна захлопала в ладоши и попросила всех садиться, и у меня больше не было возможности поговорить с этой Хелен, мы оказались на разных концах стола…. Марианна специально так рассадила нас, чтобы я не заигрывал с этой новой симпатичной женщиной, к тому же вдовой, муж которой умер от кровоизлияния в мозг — это Марианна шепнула мне позже. «Внезапная, трагическая смерть, всего сорок четыре года, он работал на Би-би-си»… Так, зашла за угол металлургического, интересно, куда она все-таки идет в пол-одиннадцатого, в такой сырой день, должно быть, ей здесь ужасно одиноко. «Приходите к нам на ланч как-нибудь в воскресенье», — пригласила ее вчера Кэрри, когда мы уходили, и она согласилась, мне кажется, они понравились друг другу, Марианна тоже это заметила. Славно мы с ней позажимались на кухне, в перерыве между главным блюдом и десертом, мой язык блуждал у нее во рту, а она теребила меня за задницу, у меня от одной мысли уже встает… Как это возбуждает — молча целоваться на вечеринке! Началось все с того вечера перед Рождеством, у Гловеров, когда мы оба были пьяные, и с тех пор каждый раз… при случае, но мы никогда не говорим об этом, и так ясно, когда можно воспользоваться удобным моментом — такая вот у нас игра… опасная, но от этого захватывает еще больше… В прошлый раз Марианна удачно придумала: попросила помочь ей унести грязную посуду, словно хотела отвлечь меня от спора с Летицией Гловер, но я заметил, что Кэрри удивилась, как охотно я согласился, а Аннабель Ривердэйл даже шутливо сказала ей: «Он у вас послушный»… Интересно, Марианна ко мне серьезно относится? Не думаю, скорее всего ей просто нравится представлять себе, будто мы любовники, ведь Джаспер — такой болван, и ей хочется о ком-нибудь фантазировать, когда он ее лапает. Если бы я в такой интимный момент сказал что-нибудь, хотя бы «дорогая», то она отскочила бы от меня и положила конец нашим играм, потому что все стало бы слишком серьезно и по-домашнему.
