Духов день - [5]

— Фотографии, — сказал Кенха, вдруг перестав дурачиться. — У этой, из Дива… Я смотрю, а там она и люди. Веселые, улыбаются. Обнимают ее. Тоже из Дива, но не родственники. Слишком непохожи. Она улыбнулась и давай печатать, быстро так. Шутки какие-то, «я скучаю», еще… Она замолчала ненадолго, наблюдая, как Ронга раскапывает ладонями землю.

— У тебя друзья есть? Или только этот мерзкий дед?

— На себя посмотри.

— У меня нет. И никогда не было.

Уже немного зная Кенху, Ронга ничуть не удивилась этому признанию. Это только в сказках герои помогают душам невинным и прекрасным, с каких сторон ни посмотри.

— Не буду я тебе подругой, Кенха. Мы… немного разные, видишь ли.

Кенха пробурчала что-то вроде «Так уж трудно, что ли» и на целых пять минут замолчала, сгорбившись и опустив голову. Ронга за это время успела выудить из земли кость и резиновую подошву. Добавила в пакет.

— Мои любимые кроссовки были, — пробормотала Кенха. — Красивые, папа подарил…

Ронга вздрогнула. Горечь прорвалась сквозь голос Кенхи стремительно и внезапно… чтобы тут же исчезнуть без следа.

— Бессердечная! — повторила Кенха, когда Ронга подняла голову и взглянула на нее.

И язык показала. Вернее, то, что от него осталось.

Кенха, несомненно, притворялась. Она и при жизни была притворщицей и лгуньей. Только вот теперь она, ужаснейшая из актрис, притворялась грустной и обиженной, чтобы Ронга не воспринимала всерьез ее грусть и обиду.

Ронга ничего не могла с собой поделать — ей нравились люди, которые вдруг оказывались сложнее, чем она привыкла думать. И Кенха подкупила ее этим враньем, готовая быть в ее глазах легкомысленной дурочкой, только чтобы случайная знакомая не заметила ее отчаянья.

— Кенха!

Чудом удалось вставить имя в поток речи. Кенха от неожиданности даже остановилась на полушаге.

— Слушай, вряд ли я смогу что-то для тебя сделать, но попытаюсь. Дело о твоем убийстве наверняка закрыто за давностью, но у дедушки есть друзья в полиции и…

Кенха расхохоталась. Мимо по дорожке прошли двое резвых пенсионеров с палками для ходьбы. Покосились на Ронгу и неосознанно обошли по дуге Кенху.

— Да я даже знаю, кто он! — сквозь хохот вскрикнула Кенха. — Я знаю его лицо, его имя!

«…И все же ты не мстить шла, милая Кенха, — подумала Ронга оцепенело, подавленная тем, как плохо думала о мертвой девушке. — Не мстить, а посмотреть на родителей». Редкость, большая редкость. В мире духов месть заставляет мертвых подниматься даже чаще, чем любовь.

— Я скажу им.

Серая голова Кенхи, неестественно выгнутая в приступе смеха, резко встала на место. Лицо исказилось, будто Ронга вдруг сделала мертвой очень, очень больно.

— Твоим родителям. Скажу, что ты спокойна… когда ты будешь спокойна. И…

Ронга прикинула, снова возвела в уме все то, что выяснила о Кенхе за это короткое знакомство.

— И не скажу, кто убийца.

Кенха кивнула после долгой паузы.

— Не хочу чтобы они мстили или искали, с ума сходили всю жизнь. Скажи, что со мной все хорошо, но только если они все еще меня ищут. Если нет, то и не напоминай.

— Конечно.

Кенха больше не говорила. Разве что по делу. Вместе они разыскали все, что осталось на горе Мин-О от нее, двадцатидвухлетней актрисы, погибшей от рук Суджан Вона, члена мидзинской мафиозной группировки «Красный песок». Услышав имя и название, Ронга чудом не сбилась с «Сопровождения к мертвым», которое читала по памяти. Дочитала, сложила на дно вырытой ямки все найденные кости и вещи Кенхи, принялась закапывать.

— Что-то случилось?

Кенха тоже была достаточно чуткой, чтобы подмечать даже мелкие изменения.

— Думаю вот… — пришлось соображать быстро. — Думаю, а как тебе эта мода на перламутровую помаду? Как раз лет десять-пятнадцать назад была.

Мертвячка не сразу поняла, к чему Ронга ведет.

— Или вот, Джин Хэнмо — красавчик, правда? — продолжила она. — Особенно в «Легенде о Су Чжоу». Моя первая детская любовь, практически, все стены плакатами увешала.

— Красавчик, — неуверенно, тихо и радостно согласилась Кенха. — Я в кино на «Легенду» как раз ходила. Три раза!

— А я по телику все повторы смотрела…

— И помада — отвратительная. Терпеть ее не могла!

— Ты представляешь, говорят, что опять скоро в моду войдет…

— Ни за что не пользуйся, тебе не пойдет! — Кенха засмеялась, и если бы не провалы вместо глаз, то выглядела бы совсем не страшно. — И кожу подлечи, у тебя слишком сухая. Крем такой, не знаю, есть ли сейчас… «Красавица Улянь», вот, вспомнила. Попробуй обязательно.

Они поговорили еще немного, пока Ронга не торопясь закапывала ямку с костями Кенхи. Как подруги поговорили, смеясь и подшучивая друг над другом.

С последней горстью Кенха исчезла.

Ни вспышек, ни ветра, ни потусторонних звуков. Ронга подумала, что надо бы заплакать, чтобы Кенха, если хоть что-то осталось еще от нее, увидела, что по ней плачет подруга. Единственная ее подруга, так вышло.

Вместо этого Ронга, сидя на коленях, уперлась руками в землю, безо всякого выражения глядя на эту незаметную могилу. Всем сочувствовать — не хватит нервов, по всем рыдать — не хватит слез. Она тоже умела врать, вот и пришлось прикинуться, будто она только хотела помочь чем-то несчастной Кенхе. Будто хотела подружиться.