Духи дельты Нигера. Реальная история похищения - [34]
Мы остановились и стали на земле палкой вычерчивать стороны света и свое местоположение. И получалось, что Костя оказался прав. Развернувшись, мы пошли обратно, разглядывая оставленные в грязи следы босых ног. Они шли в обоих направлениях и вряд ли принадлежали мужчинам. Скорее детям или женщинам. Но, имея опыт встреч со злобными детьми с пулеметами, нам необходимо было быть очень осторожными. Повсюду валялись следы пребывания человека: пустые пластиковые бутыли из-под шампуня, моющих средств, тюбики из-под зубной пасты, целлофановые пакетики из-под воды.
Кусты мангров были невысокими, поэтому слабо укрывали нас от солнечных лучей. В какой-то момент жара стала почти невыносимой, а вода, которую Костя набрал в последний раз, была ужасна. От нее шел стойкий запах сероводорода, и мы старались просто полоскать ею рот в надежде вскоре пополнить наши запасы.
Прямо по курсу нашего движения были слышны шумы моторных лодок, что говорило о близости воды. Хотелось думать, что это берег у Порт-Харкорта, где стоит орудийная батарея – именно так мы себе представляли источник ночной стрельбы в этом направлении.
Около полудня звуки моторов стали слышны отчетливее. Казалось, еще каких-то двести метров, и мы выйдем к воде. Но примерно через три километра тропа вильнула, и мы увидели творения человеческих рук, а именно порубленные мачете корни мангров. Да и тропа казалась более утоптанной. Чуть позже мы увидели воду. По‐видимому, это снова была протока. Путь к ней нам преградила засека[36] из корней мангров и ветвей деревьев. Она точно была рукотворной: наверняка ее навалили в просвет между зарослями, чтобы не дать спуститься в протоку или подняться из нее.
Нас это несколько обрадовало. С трудом представлялось, что бандиты станут сооружать подобные препятствия. Гораздо больше это походило на творение солдатских рук, которым в любой армии всегда найдется дурная работа! Я сказал Косте, чтобы внимательней смотрел под ноги. Кто его знает – если это батарея, то подходы к ней могли и заминировать. Все, однако, прошло достаточно гладко. Перевалившись через гору веток и корней и испачкав штаны по колено, мы окунулись в воду, испытывая безудержную радость. Протока хорошо проглядывалась в оба конца, но спешить не следовало. Мы внимательно осмотрелись и прислушались. И, только убедившись, что никакого движения вокруг нет, тихо поплыли на другой берег. По дороге я попросил Костю вылить протухшую воду из бутылки и набрать свежей. В протоке было достаточно сильное течение, и вода тут явно не застаивалась.
Заплыв под корни на другом берегу, мы обнаружили очередной сюрприз: все было покрыто мелкими острыми ракушками, и я, не заметив их, успел порезать руку. Впереди, над корнями, четко проглядывались очередные рукотворные баррикады. Хорошо хоть, не колючая проволока! С трудом забравшись по грязи на берег, а затем перевалившись по верхам корней через завал, мы рухнули на землю.
И как раз вовремя: мимо нас по протоке пролетела моторная лодка. Скинув скорость метрах в трехстах, она повернула куда-то в глубь берега, на который мы только что выползли. Ее было еще немного слышно, а потом она остановилась, и заросли наполнились голосами. Лодку тащили по берегу.
Мы поднялись. Впереди еще метров пятьдесят было завалено ветками и корнями. Пробравшись через них, мы оказались на хорошо прорубленной тропе. И справа, и слева от нас мангры были вырублены мачете, чтобы, по-видимому, послужить материалом для завалов. Двигались мы очень осторожно, прислушиваясь к голосам. Прятаться здесь было практически негде, но и любого, кто попытается приблизиться к нам, будет видно издалека. Мы шли в направлении голосов. Почему-то казалось, что здесь могут быть только солдаты. На пути снова попалась протока. Мы переплыли ее и повторили уже знакомый путь: переползание через завалы. Следующий отрезок пути выдался более заросшим, но и он вскоре закончился, а мы вновь очутились в протоке. Она была вся залита какими-то моющими средствами. Создавалось впечатление, что ее использовали исключительно для стирки. Проплыв по ней вглубь, в направлении нашего запланированного движения, мы вновь выползли на берег. Никаких следов пребывания людей здесь видно не было. Голоса слышались, но определить их местонахождение было сложно. Мы прошли по суше к следующей протоке. Эта оказалась пошире. Мы переплыли на другой берег, но выходить не стали, а поплыли медленно вдоль берега, прислушиваясь и приглядываясь. Впереди были слышны звуки лодочных моторов, а значит, эта протока когда-нибудь должна вывести нас к большой воде. Попутно я обзавелся сланцами, застрявшими во время отлива в мангровых зарослях. Правда, они были разного цвета, но зато одного размера. Вообще на береговых корнях можно было обнаружить уйму всякой всячины, намытой водой из океана.
Около часа мы передвигались вдоль берега, пока впереди не появился открытый участок вырубленных зарослей. Я оставил Костю ждать меня под корнями, а сам, погрузившись в воду по самые глаза, тихо поплыл туда. Там ничего не оказалось, да и выхода на берег не было. От человека там остались спиленные ветви дерева и вырубленная площадка, добраться до которой из воды все равно было невозможно.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
В апреле 2014 года в панамскую полицию поступило сообщение об исчезновении двух девушек из Нидерландов — Крис Кремерс и Лисанн Фрон, отправившихся на прогулку по популярному туристическому маршруту «тропа Эль-Пианиста». Несмотря на продолжительные поиски, останки их тел были найдены только через несколько месяцев спустя, а обнаруженные улики спровоцировали возникновение множества теорий относительно их загадочной смерти. Следователей шокировали снимки в фотоаппарате Лиссан, найденном вместе с остальными вещами в рюкзаке.