Другой Брежнев - [31]

На обратном пути с женой через Кремль, будучи навеселе, Леонид Ильич вдруг решил вступить в беседу с Царь-колоколом. «Это он особенно картинно изобразил», — замечал Черняев. Повторил свои тогдашние жесты и поклоны. «В Брежневе было что-то актерское», — добавлял Черняев. Подобная беседа в те времена была доступна не многим — ведь свободного входа в Кремль до 1953 года еще не было. Царь-колокол, как и крепость в целом, оставались таинственными, закрытыми для непосвященных символами верховной власти.

Леонид Ильич вообще любил вспоминать о празднествах, которыми было отмечено окончание войны. По одному из его рассказов, он и на Параде Победы под проливным дождем «грелся» коньяком. И будто бы так «нагрелся», что с парада в гостиницу его пришлось отвозить на «эмке».

Тогда же произошла и еще одна громкая история с участием Леонида Ильича. Его знакомым еще по боям на Малой земле был Александр Покрышкин — знаменитый летчик, трижды Герой Советского Союза, сбивший 59 немецких самолетов. «В эти же «парадные» дни, — писал Черняев, — они с Покрышкиным засели в ресторане гостиницы «Москва». Перевалило за полночь. Их стали «просить». Тогда Покрышкин выхватил пистолет и начал палить в потолок. Наутро дошло до Сталина. Тот ответствовал: «Герою можно!»

«Благодаря ей и выжил». В годы войны у Брежнева была фронтовая подруга — военный врач Тамара Лаверченко. Они познакомились в 1942 году. Впрочем, она признавалась, что комиссар Брежнев нравился не только ей, а «всем девчонкам» — красивый, веселый, хорошо танцевал. Сам Леонид Ильич говорил о ней:

— Какая это была женщина, Тома моя! Любил ее как… Благодаря ей и выжил. Очень жить хотелось, когда рядом такое чудо. С ума сходил, от одного ее голоса в дрожь бросало. Однажды вышел из блиндажа, иду по окопу. Темно было совсем, ночь была сказочная, с луной, звездами. Роскошь, одним словом. Слышу, Тамара моя за поворотом с кем-то из офицеров разговаривает и смеется. Остановился я, слушаю как завороженный, и такое счастье меня охватило, так что-то сердце сжалось, прислонился я к стене и заплакал.

Любовь Брежнева рассказывала: «Дядя увлекался, конечно, другими женщинами, галантно ухаживал за ними, но, по большому счету, у него была одна большая… любовь. Он много лет был влюблен в очень красивую, очень интересную женщину, с которой познакомился во время войны».

Между тем отношение к браку и семье в стране стремительно менялось. В 1944 году было покончено с прежней легкостью развода. Отныне, чтобы только начать дело о разводе, требовалось сообщить об этом в местной печати (и газеты запестрели объявлениями о разводах). Развести супругов мог теперь только суд, и делал он это весьма неохотно. В общем, идеалом для общества стал постоянный брак на всю жизнь.

О романе Леонида Ильича доложили ни много ни мало, как… самому Сталину. «Ну что ж, — заметил Сталин, — посмотрим, как он поведет себя дальше».

Дальше Леонид Ильич повел себя не особенно «разумно». Встречался с фронтовой подругой и после войны. Виктория Петровна при знакомстве сказала ей: «Я все знаю. Но никого не упрекаю и не обвиняю, только прошу тебя уехать». Тамара решила уехать, Брежнев догонял ее на поезде… Их встречи не прекратились и позднее.

«Потом она жила в Москве, — рассказывала Любовь Брежнева, — и дядя «сделал» ей квартиру на «Соколе»… Она вышла замуж за генерала, и жизнь ее в общем-то сложилась удачно». Любовь Брежнева так описывала свою единственную встречу с Тамарой: «Однажды на каком-то праздничном приеме отец наклонился ко мне и сказал: «Посмотри на пару, которая сейчас вошла. Это Тома, боевая подруга Леонида… Ленька был в нее влюблен без памяти». Я знала из семейных разговоров о Тамаре и не без любопытства принялась ее разглядывать.

Рядом с седым представительным мужчиной в генеральской форме стояла полноватая, но еще стройная женщина в элегантном вечернем платье, с красивой прической и уверенным, но доброжелательным лицом. В глазах ее и улыбке была неповторимая прелесть, и мне сразу стало понятно, почему эта женщина долгие годы играла такую роковую роль в жизни дяди. Красавица она была редкая!»

Глава 5 «НОЧЬЮ МНЕ ПОЗВОНИЛ СТАЛИН»

К мирной жизни Леонид Ильич окончательно вернулся только летом 1946 года, когда был демобилизован из рядов армии. В Запорожье, куда его направили, он приехал в военной форме…

Следующие десять лет Брежнев возглавлял сперва обкомы (в Запорожье, Днепропетровске), а потом и целые республики (Молдавию, Казахстан). Он пережил головокружительный взлет на самый верх, а потом столь же стремительное падение (об этом мы еще расскажем).

Первой целью Брежнева в эти годы стало восстановление разрушенного войной. Это считалось делом почти религиозным: ведь в заводах, домнах, шахтах, плотинах в те годы видели нечто вроде храмов. Их возводили примерно с таким же старанием, как в 90-е годы православный храм Христа Спасителя. В Запорожье таким «храмом» был завод «Запорожсталь», в Днепропетровске — Днепрогэс, в Казахстане — вся целина. По замечанию Брежнева, там предстояло распахать «площадь, превышающую размеры всей Англии».

Стиль работы Леонида Ильича оставался прежним. «Он располагал к себе с первого взгляда, — писала Любовь Брежнева, — с первой улыбки. Мне редко приходилось встречать людей с подобной подкупающей простотой и сердечностью… Артистичный, с легкой походкой и быстрый на улыбку, оптимист и балагур, он умел каким-то таинственным образом организовывать людей на трудовые подвиги, и никто никогда на него при этом не обижался. Ему удавалось из приказов делать просьбу».