Другой Брежнев - [33]

Правда, первый секретарь ЦК Пантелеймон Пономаренко позволял себе некоторую вольность — в одиннадцать часов вечера он уже уезжал с работы. Эта привилегия, которую он себе присвоил, вызывала молчаливое неодобрение у его подчиненных. Брежнев, бывший вторым секретарем, примеру своего начальника не следовал и вместе со всеми продолжал корпеть над бумагами часов до двух-трех ночи. Такое его поведение, наоборот, вызывало у подчиненных симпатию. «Если Пономаренко был более строгим в обращении с подчиненными, — отмечал М. Жихарев, — то Брежнев проявил себя как более простой и либеральный руководитель».

Только в 1956 году в стране произошла «сонная революция»: решено было отказаться от ночных бдений. Люди теперь с трудом верили, что еще недавно сами просиживали на службе до двух часов ночи. А вместо прославляющих бессонницу плакатов на обложке «Крокодила» появилась карикатура. Она высмеивала «любителей ночных заседаний». Рисунок изображал петухов, которые с возмущением глядят на бодрствующее до рассвета начальство:

— Мы уже охрипли, а они все еще разговаривают!..

«Заночевал в поле в прошлогодней копне». Неудивительно, что Леонид Ильич до 1956 года был рад любому случаю выспаться вдоволь. И вот однажды глава Запорожского обкома, как читаем в его мемуарах, «заночевал в поле в прошлогодней копне». Наутро стряхнул с одежды солому, пошел к местному начальству и удивился — его собеседник как-то непонятно мялся.

— Говори прямо, что у тебя?

— У меня порядок… Вы радио слышали утром?

— Нет, а что?

— В «Правде», понимаете, в передовой разделали нас. За низкий темп восстановления «Запорожстали». Формулировки очень резкие.

«Помолчали», — говорится в мемуарах Брежнева.

— Так… — сказал он. — Значит, будет звонить Сталин. Надо ехать.

«Ночью мне действительно позвонил И. В. Сталин». Из трубки в адрес Брежнева звучали суровые упреки. «То, чего мы успели добиться, что еще недавно считалось успехом, обернулось вдруг едва ли не поражением». Нетрудно себе представить переживания Брежнева во время этой беседы. «Критика не шоколад, чтобы ее любить», — сказано в его мемуарах. А уж тем более критика Сталина!

Виктория Петровна вспоминала, что после этого разговора Леонид Ильич «ходил сосредоточенный, окаменевший какой-то. А при удачах оттаивал, улыбался. И когда первый прокатный лист дали, впервые за год отоспался — лег и до утра, без телефонных звонков, спал как младенец. И даже во сне улыбался». «Но долго ему улыбаться не пришлось. У нас ведь как заведено — на того, кто везет воз, на того и нагружают!.. Решили его перевести в Днепропетровск… Взвалить на него и здесь ликвидацию разрухи».

«Разве я теперь не превратился в казаха?» В 70-е годы в устном фольклоре ходила забавная легенда об одной встрече Сталина и Брежнева. 7 ноября 1950 года в Большом театре в Москве торжественно праздновали годовщину революции. Как обычно, после речей все встали и запели «Интернационал». Сталин тоже встал и приложил руку к козырьку, хотя на голове у него ничего не было.

— Постарел наш вождь! — печально вымолвил Поскребышев, увидев этот жест.

Сталин, отличавшийся тонким слухом, услышал эту фразу, но промолчал. Праздничный концерт окончился зажигательной пляской молдавского танцевального коллектива, которая очень понравилась зрителям. Танцоров проводили бурными овациями всего зала. Сталин вышел из правительственной ложи и увидел какого-то человека с густыми широкими бровями, идущего ему навстречу. Сталин похвалил его:

— Молодцы твои молдаване!

Тот улыбнулся в ответ на неожиданную похвалу. В этот момент вмешался Поскребышев:

— Товарищ Сталин, это Брежнев, секретарь Днепропетровского обкома.

— Эх, постарел ты, Поскребышев, — укоризненно сказал Сталин, — ничего не понимаешь!

На следующий день Леонид Ильич был назначен первым секретарем ЦК компартии Молдавии!

Согласно другой версии легенды, Сталин просто заметил: «Какой красивый молдаванин!» Чтобы оправдать это замечание, и пришлось назначить Брежнева главой компартии Молдавии. (Заметим, впрочем, что в действительности молдавскую партию Брежнев возглавил не в ноябре, а в июле 1950 года).

Сам Леонид Ильич эту легенду пересказывал в более правдоподобном виде. На каком-то совещании Сталин вдруг обратился к нему со словами:

— Ну а как там у вас идут дела — в Молдавии? Скажите-ка нам.

Леониду Ильичу не оставалось ничего иного, как вступить в публичный спор с самим Сталиным.

— На Украине, Иосиф Виссарионович!..

Но тот настаивал, сохраняя прежний доброжелательный тон:

— Я, кажется, совершенно ясно спросил. Не на Украине, а в Молдавии. За Украину у нас есть свои ответчики…

Сбитый с толку, Брежнев замолчал. Сталин, не дожидаясь его ответа, перешел к другим вопросам. «Именно так, а не иначе объяснял свое появление в Молдавии сам Леонид Ильич, — писал автор очерка о генсеке Владислав Владимиров. — Он рассказывал об этом с вальяжной шутливостью, но прекрасно отдавал себе отчет в том, что исторический его диалог с вождем вполне мог повлечь за собой совершенно другие результаты». Свой веселый рассказ об этой истории Леонид Ильич вел в Алма-Ате, за уставленным местными яствами столом.