Другая музыка нужна - [209]
«Яблочку? — смеялись военнопленные. — Может, иголке? Вспомнили тоже!.. Яблочко! Когда мы его видали?»
Заполнились и малый зал, и коридоры, и лестница. Сверху казалось, будто перед зданием нет тротуара — его поглотили шинели интернационалистов различных рангов и званий. Когда и откуда пустились их хозяева в неведомый долгий путь, можно было судить только по этой поношенной военной одежде. Кое у кого сохранились еще коричневые артиллерийские шинели образца 1914 года, синие гусарские аттилы и красные гусарские штаны. Но на большинстве пленных обшарпанная военная форма центральных держав смешалась уже со штатской одеждой. Особенно разноперыми были головные уборы: венгерские кивера, сибирские папахи, тульские картузы. Однако различие в одежде теперь никого не тревожило — все были интернационалистами, солдатами единой армии пролетарской революции.
Здание Политехнического, казалось, уже пенится от несмолкаемого гула: люди шумно вили гнездо нового мира. Порхали немецкие, румынские, польские, сербские, хорватские, словацкие и чешские слова, но больше всего венгерских.
Тот, кто надеялся, что эта мятежная армия никогда не вернется обратно, что она погибнет, — заблуждался, как заблуждались некогда и те, кто считал, что перелетные птицы прячутся на зиму в дуплах, ныряют под воду, улетают на Луну да там, верно, и погибают.
Война породила наконец своих могильщиков. Пленные собирались домой, чтобы рассчитаться за горькие зимы военных лет, и не только военных, но и зимы долгих столетий. Потому и собрались они вместе здесь, в Москве, 19 апреля 1918 года.
Всероссийский съезд военнопленных интернационалистов жужжал, гудел на дюжине языков.
Записывали делегатов.
— Откуда?
— Я? Из Екатеринбурга.
— Это и по мандату видно. Не о том спрашиваю.
— А-а!.. Так чего же раньше не сказали? — радостно ответил гусар в красных штанах. — Я, изволите знать, дебреценский.
— А вы?
— Я цегледский. Прибыл от Астраханского бюро военнопленных.
— А вы?
— Я? Пиши, папаша: Будапешт, Андялфельд! Сюда теперь из Бухары притопал. Две недели был в дороге, Тащились так, что я уже подумал: не в Сентэндрейском ли пригородном еду… Черт бы подрал этот чахоточный паровоз!.. А вы откуда?
— Я — с Дёрского паровозостроительного. Считай, что и теперь оттуда… Ну, проходи дальше, а то никогда не кончим… Следующий! Откуда?
И сплетались вместе: Царицын с Кашшей, Вена с Пермью, Пожонь с Казанью, с Тулой — Загреб, Нижний Новгород с Эстергомом, Урал с Задунайщиной, Волга с Дунаем, Рейн с Иртышом, Енисей с Марошем, Кавказ с Саксонией, с Украиной — венгерский Алфельд.
…Оркестр латышских стрелков с трудом протиснулся в большой зал сквозь артистический вход — из-за тесноты трубы пришлось нести опущенными книзу. Музыканты еще кое-как разжились местами. Теперь оставалось только раздобыть место для труб. Наконец и это удалось. И несколько труб уже прочищали глотки, потом кашлянул барабан, и вдруг они все вместе грянули родившийся во Франции славный гимн, да так, что казалось, вот-вот потолок рухнет. И делегаты от пятисот тысяч пленных запели в зале, в коридорах, на лестнице и даже внизу, на улице: «Мы наш, мы новый мир построим…»
Пели в столице пролетарской революции, в зале Политехнического музея, обратив лица к родине, ко всему человечеству. Каждый был убежден, что пришел конец нужде, народ завоюет землю, войн не будет, никого больше не станут унижать, наступит конец гонениям, несправедливости, не будет больше оборванных, голодных, бесприютных людей — только теперь в последний раз нужно сломить внешнего и внутреннего врага. Это последняя битва, последний классовый бой — и «с Интернационалом воспрянет род людской!..».
— Товарищ Новак! — еще в гостинице «Дрезден» обратился к Новаку Габор Чордаш. — Мы вот, деревенские, никак в толк не возьмем: и чего она хочет, эта самая мировая революция? Вот и думаем да гадаем по-своему… Скажите, а как у нас дома будет с землей?
— Возьмете ее в свои руки!
— Это я уже слыхал. А дальше что?
— А дальше: делайте с ней что хотите. Ну как, довольны? Все в порядке?
— В порядке-то в порядке, коли оно будет в порядке…
«Всероссийский съезд военнопленных открылся ровно в два часа дня», — сообщили «Правда» и все выходившие в Советской России газеты интернационалистов.
После приветственных речей на русском, немецком, румынском, польском и сербском языках на трибуну вышел Бела Кун.
— Мы все потеряли за четыре года войны! — начал свою речь Бела Кун. — Но мы должны вернуться домой, чтобы помогать людям, которые уже пробуждаются там, втягиваются в движение. Винтовку, которую дадут вам в руки, обратите против настоящего врага. Вернетесь домой, зажгите всю страну, как сделал некогда Дёрдь Дожа[58] со своим войском… Без вооруженного восстания ничего сделать нельзя, все останется по-старому. Дома скажут вам: «Отечество в опасности!» И пошлют на французский, или на итальянский фронт, или куда-нибудь на Балканы. Ради чего вам воевать? Ради отечества? Но у пролетариата нет отечества! Это отечество буржуазии. Коммунисты — люди скромные. Они не требуют у буржуазии ничего, кроме государственной власти. Массовые организации вооруженного пролетариата вводят пролетарскую диктатуру — основу пролетарского государства. Рабочие заводов, фабрик, мастерских, депутаты деревенской бедноты сами издадут законы и сами же будут выполнять их. Все должности могут быть только выборными. В любую минуту любое выборное лицо может быть отстранено от должности, а заработная плата его не должна превышать средней заработной платы квалифицированного рабочего. Надо овладеть производством. А первым условием этого является господство над банками, объединение всех крупных промышленных предприятий и передача их в руки пролетарского государства. Земля принадлежит трудовому народу. Ее надо захватить! Пусть каждый из вас будет учителем революции в своем полку…
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.
Венгерский поэт коммунист Антал Гидаш, более тридцати лет проживший в Советском Союзе, стал известен как прозаик с выходом романа «Господин Фицек». Этот роман явился первой частью трилогии о Венгрии перед войной и в годы первой мировой войны. Романы «Мартон и его друзья» и «Другая музыка нужна», будучи самостоятельными произведениями, являются второй и третьей частями эпопеи. Трилогия рисует широкую картину жизни венгерского народа в начале XX века и рассказывает о классовой борьбе, о зарождении революционного движения в стране. Настоящее, юбилейное издание всех трех романов этой эпопеи посвящается пятидесятилетию Советской власти.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?