Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [12]
Нередко забредали к ним по одиночке, а то и по двое, по трое, оборванные, часто обвешенные оружием путники, которые имели, может быть, основание избегать более людных дорог и ночевок в деревне. Жутко было иной раз М. А--не и О. А--не в эти часы. Случалось, они запирались в своей комнатке, и бывало, что даже заставляли дверь и не смыкали глаз до рассвета.
"Раз собака у нас так и заливается, -- вспоминает М. А. -- А мы уже спали. Слышим голоса. Посмотрели в щелочку -- имеретины, 6 человек. Разговаривают, на дачу показывают. "Ну, думаем, плохо". Входят на террасу. Был сзади другой выход, -- можно бы убежать. Но ведь их 6 человек. Куда от них убежишь! Притаились мы. Те на балкон вошли, подослали бурки и легли. Собака на пороге. Утром встали, свернули пожитки и ушли. Видно, лишь заночевать на досках хотели".
Было, очевидно, в жизни этих двух женщин, в их отношении к людям что-то такое, что внушало и этим случайным посети-
----------------
1) Недалеко проходила дорога в Ново-Афонский монастырь.
28
телям чувство уважения: ни один из них не причинил им вреда, многие уходили с самыми добрыми пожеланиями, а были и такие, что приходили еще и еще раз на маленькую дачу и помогали им в их трудной работе, а иногда жили у них по нескольку недель и даже месяцев.
"...Я совершенно здорова, -- пишет М. А. Марье Львовне. -- Раз в день купаюсь в море, оно в нескольких шагах от нас. Сначала от купанья ли или от сложного дела, я сильно утомлялась, а теперь все прошло и я сильна и бодра, как никогда. Не знаете ли что о дедушке и Количке Ге? 1). Ольга Алексеевна посылает вам свой перевод с тем, что бы вы в удобную минуту дали Льву Николаевичу поправить его, если он того стоит".
"Маша, дорогая, в настоящее время мы живем точно два Робинзона, -- пишет она той же Марье Львовне летом 1889 года. -- Никого нет с нами, кроме кота да дикого козленка, которых на время оставил нам мингрелец. С вечера наготовим дров, воды, а утром без задержки топим печь. За дровами ходим по лесу и по берегу моря. Много есть около домика сухих деревьев, да пилы с собой не взяли, а у Старка боимся взять, -- легко сломаешь ее, тогда и их оставишь без пилы. Жаль, что вас здесь нет. Знаю наперед, что первобытная здешняя жизнь пришлась бы вам по-сердцу".
2. ПЕРЕПИСКА С ТОЛСТЫМ (1889 -- 1891 гг.).
Через некоторое время после поселения М. А--ны на Кавказе друг их Старк собирался уехать из Уч-Дере. М. А--не и О. А--не жутко стало оставаться без его дружеской поддержки и они стали подумывать -- уже не перебраться ли им из их уголка куда-нибудь поближе к людям. Они написали об этом Л. Н--чу, и вот, что он ответил им 23 июня 1889 года.
"Давно мы с Машей поджидали от вас весточки, дорогая М. А., и вот получили и хорошую и дурную. Хорошую потому, что из нее вижу, что вы живы в настоящем значении этого слова, а не то что дурную, но не совсем хорошую, потому что из нее же вижу, что вы как будто жалеете, что поехали на Кавказ, как будто отсутствие Старка изменяет все ваши намерения и как-будто вы от этого хотите вернуться назад. Не делайте планов, дорогая М. А., не предполагайте, что есть время, место и люди, в которые могут быть нужны и важны для вашей жизни, и что есть время, место и люди, среди которых вы не можете быть вполне хорошей и потому вполне счастливой. Я знаю это давно, но постепенно все больше и больше приучаюсь к тому, чтобы не предпочитать никаких одних внешних условий другим и не заботиться о них, а заботиться о том, чтобы в данную минуту соблюсти данную мне божескую искру и исполнить везде волю Отца. Этого желаю вам, потому что знаю, что в этом одном и успокоение и
----------------
1) Н. Н. Ге -- художник и его сын.
29
разрешение всех отвлеченных и самых практических задач, как например, той, которая представляется вам теперь: уезжать ли с Кавказа или оставаться? Напишите нам, пожалуйста, еще и поскорее и попросите о том же Ольгу Алексеевну, которой передайте мою любовь и тот же, как и вам, совет: как можно меньше действовать.
Чем затруднительнее кажется положение, тем меньше надо действовать. Действиями то мы обыкновенно и портим начинающие складываться наилучшим для нас образом условия. Пожалуйста, О. А., напишите мне подробнее о вашем положении, намерениях и финансовых условиях. Вас это не должно интересовать, а я имею право этим интересоваться.
Про себя, кроме хорошего, ничего не могу сказать. С каждым днем становится радостнее жить и по внутреннему улучшающемуся состоянию и по внешним, самым радостным, условиям.
Дня не проходит, чтобы я не получал доказательства распространения того огня, который Христос зажег на земле, и у нас и в Америке, откуда вчера получил удивительное письмо и статьи, которые непременно переведу и постараюсь распространить.
Три условия исполнения воли Отца по моему такие: 1) чистота, т.-е. отсутствие всего того, что оскверняет человека -- об'ядение, пьянство, роскошь, всякая похоть; 2) смирение, т.-е. отсутствие заботы о том, как обо мне будут судить люди, -- даже готовность прослыть между ними за шута или за дурака и 3) доброжелательство, т.-е. отсутствие враждебного чувства к кому-либо, недовольства на что-либо. Если человек соблюдает эти три, то, что бы он ни делал, он будет делать волю Бога".
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.