Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [10]
----------------
1) Ге, Николай Николаевич, художник, близкий по духу Толстому. До знакомства со Л. Н--чем он приобрел большую известность своими картинами: "Петр I и царевич Алексей" и, главное, "Тайной вечерей", возбудившей столько толков. Познакомившись в 1882 г. с религиозными произведениями Толстого и всею душою отдавшись новому религиозному пониманию, Ге посвятил себя созданию большого цикла картин из жизни Христа в духе того нового освещения жизни и учения Христа, которое дано было Толстым. То, что Лев Николаевич изображал словом, Ге стремился изобразить кистью. Самыми замечательными из этих его картин были "Что есть истина"? и "Распятие". Кроме этого, им были исполнены превосходные иллюстрации к "Чем люди живы". Новое жизнепонимание произвело большие перемены в жизни Н. Н. Ге. Он очень упростил свою жизнь и отдавал немало времени физическому труду. Он с увлечением занимался пчеловодством, выучился, между прочим, прекрасно складывать печи и обслуживал этим нуждающихся окрестных крестьян. Умер Ге 63 лет от разрыва сердца в самом разгаре своей одушевленной работы в 1894 г.
См. о нем книгу В. В. Стасова "Николай Николаевич Ге, его жизнь, произведения и переписка". Изд. "Посредника", 1904 г.
2) Фейнерман после Ясной Поляны жил сначала столярным трудом в Елизаветграде. Затем перебрался в Петербург и занялся литературным трудом. Оригинальные произведения его были слабы. В его воспоминаниях о Льве Н--че, печатавшихся под псевдонимом И. Тенеромо, правда часто переплеталась с фантазией.
Помню, как М. А. говорила об этой фантазии: "Ведь выдумает же человек такое! Про меня, например, написал, что я Льву Н--чу рубаху не то сшила, не то вышила. Плохого, конечно, ничего тут нет. А только не было этого. Что бы Софья Андреевна сказала, если бы Л. Н. мной сшитую рубаху надел! Не приведи бог!".
24
маться, читал детям. Тогда Андрей и Миша 1) были маленькие. Тоже на его уроки в школу бегали.
"И вот пришла кому то в голову идея -- перекрестить Фейнермана. Л. Н. на этот компромисс пошел, потому что ужасно любил детей, так дорожил тем, чтобы эти чистые, распускающиеся цветки росли во всей их чистоте и неиспорченности. Страшно он дорожил детской чистотой и развитием. Софья Андреевна уехала, -- Фейнермана и крестили. Татьяна Львовна была крестной матерью. Его за ширмой крестили. Приехала Софья Андреевна, узнала и очень рассердилась и ругательски ругала Татьяну Львовну.
"А Фейнермана так и не утвердили. Пришла бумага какая-то из Киева. Так и окрестили ни к чему, а Фейнермана постоянно мучило, что он сделал компромисс -- крестился.
"Фейнерман жил в избе, спал на сломе. Жена не могла жить его жизнью. Бывало, лежит он на траве, всколоченный, рубаха черная в штаны заправлена, а Л. Н. сидит рядом и беседуют. Л. Н. очень увлекался им...
"Только тяжело было, что Софья Андреевна с самого начала скверно к нам относилась. А один раз даже выгнала нас, -- передала через кого-то, чтобы мы с Ольгой Алексеевной больше к ним не приезжали.
"Нас нет и нет. Л. Н. спрашивает, отчего нас нет? Софья Андреевна, наконец, сказала. Он очень взволновался, огорчился: "Поезжай сейчас же, проси прощения".
"И вдруг к нам являются Софья Андреевна и Н. Н. Ге. "Я приехала у вас просить прощения". А у ней тогда умер 4-летний Алеша (в 1886 году). Она очень страдала и Л. Н. легко растрогал ее.
-- Да, что вы, Софья Андреевна! -- говорю я.
-- И прошу вас попрежнему бывать у нас.
"Ну, мы в тот же вечер опять отправились".
"И семейные некоторые так же скверно к нам относились, особенно сыновья, к отцу плохо и к нам тоже".
"Раз я в Ясной летом была (в 1888 г.), крыла со Л. Н--чем крыши несгораемые, глиносоломенные. И была тогда в Ясной любимая игра в почтовый ящик. Вечером собирались и играли, жестоко же доставалось от сыновей отцу и мне, и всем попадало! Раз Л. Н--чу особенно досталось от Сергея Львовича. Л. Н. казал, что Сережа сегодня особенно хорош, в ударе. Ну, а я возмутилась, сказала, что это тяжело, не то, что надо мной смеются (это меня все же всегда стесняло), а что сын так кастит отца. Очень взволновалась и разгорячилась. Почему то с тех пор Сережа перестал подшучивать. Теперь то он ко мне всегда хорошо, даже почтительно относится, подходит к руке, чего я терпеть не могу. Тогда же он протестовал против идей отца.
"Гордые они все, не хотели своих чувств выкладывать, хоть и поймут, что неладно сделали, а молчат...
----------------
1) Сыновья Л. Н--ча.
25
"Помню, кончил Сергей университет, пришел к отцу: "Что делать?" "Тротуары мести!" Сергей Львович страшно оскорбился. Они все бог знает что о себе думали. Думал, что университет дает ему право на что то особенное. А самое главное -- физический труд -- ни во что ставил.
"Татьяна Львовна тогда выезжала. Очень хороша была. Худенькая такая. А Марья Львовна в панталончиках ходила. К отцу они относились тогда равнодушно, даже хуже. Им внушалось все дурное к отцу. Раз сидим за столом, Софья Андреевна говорит Андрюше: "Что отец, что самовар -- одно и то же". Я ее ногой под столом толкнула.
"Л. Н. поссорился раз с Софьей Андреевной и уехал на рождество к Олсуфьевым. Пришла я к Толстым, заговорила с Машей. Она говорит: "Папа уехал, в такое время, у всех праздник, балы, все выезжают, а он о нас ничего не думает. У нас нет отца" "Что ты, -- говорю с ужасом, -- бог с тобой, что ты, Маша, никогда, никогда не говори так. Напротив, ты должна учиться у него. Ведь ты и слушать не хочешь его. А ты попробуй послушать. Залезь под стол и слушай". Долго говорили.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.