Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [39]
О темпах и результатах обезземеления можно судить по имеющимся в нашем распоряжении данным цензовых переписей населения. Если в 159 г. в Римском государстве насчитывалось 338 314 граждан, обладавших имущественным цензом, то пятилетием позднее, в 154 г., их было уже 324 тыс., а в середине 30-х годов, т. е. 20 лет спустя — лишь 317 933[264].
Но теряя землю, а вместе с ней и другое свое недвижимое имущество, римские граждане лишались основных средств производства, превращались в пролетариев и утрачивали право служить в армии. С разорением состоятельного крестьянства исчезали, таким образом, элементы населения, из которых в течение стольких веков комплектовалась римская армия и которые считались наиболее патриотичными. Разлагалась сама основа старой римской армии, сложившейся еще в условиях неразвитого рабовладельческого строя.
Правда, некоторые историки, в частности Дельбрюк, отрицают существование цензовых ограничений для несения воинской повинности в Риме 2-й половины II в, до н. э. Историк ссылается на Полибия, который о наборе по сервианским классам ничего не сообщает, положительное же свидетельство Саллюстия объявляется не заслуживающим доверия. По мнению Дельбрюка, Саллюстий введен в заблуждение как относительно старого порядка рекрутирования легионов, так и относительно нововведений Мария, которому приписывает отмену цензового принципа набора[265]. Однако тот факт, что деление граждан на специальные имущественные «классы» существовало не только в глубокой римской древности, но и в позднереспубликанские времена, подтвержден неоднократно.
Прежде всего следует отметить неоднократные упоминания о существовании classes даже в позднереспубликанский период в трудах Цицерона. Имущественные «классы» названы им во II Филиппике, при описании центуриатных комиций 44 г. О разделении граждан на «классы» в современную ему эпоху говорится в речи в защиту Флакка, в трактате «De ге publica» и других произведениях[266]. Большого внимания заслуживают, на наш взгляд, свидетельства современника Цицерона — Саллюстия. О существовании «классов» в римском обществе он упоминает дважды: в «Югуртинской войне»[267] и во втором письме Цезарю[268]. Совершенно определенно сказано о существовании имущественных classes во времена Гая Гракха, при Марии, в современной Саллюстию политической действительности. Ливий о «классовой» системе в римском обществе говорит в 16-й главе XLIII книги, повествующей о событиях 169, г. Следовательно, вплоть до этого времени он тоже констатирует сохранение «классов». Об их существовании в позднереспубликанскую эпоху свидетельствуют и другие латинские авторы[269]. Дионисий, основываясь на личных наблюдениях, утверждает, что в Риме до его времени сохранился, хотя и с некоторыми изменениями, сервианский порядок устройства государства, в частности, он имеет в виду центурии[270]. Наконец, самым значительным аргументом в пользу существования имущественных разрядов является упоминание о них в таком официальном документе, как lex agraria 111 г.[271] Таким образом, на основании свидетельств различных авторов можно сделать вывод, что в Риме во II в. до н. э. сервианские имущественные «классы» не были устранены из политической жизни.
Но сохранили ли они свое значение при комплектовании легионов? Не ограничивалась ли их роль центуриатными комициями? Ведь источники упоминают о «классах» чаще всего именно в такой связи[272]. Ответ на этот вопрос дают те же авторы: Саллюстий, Ливий, а также Плутарх. Совершенно определенно говорится о сохранении «классового» принципа при проведении набора у Саллюстия в «Югуртинской войне»: вплоть до военной реформы Мария набор в армию производился на основе «классов»[273]. О военной службе римлян сообразно цензу — μετά, τιμηζ — говорит Плутарх в биографии Мария[274]. Кроме того, имеются косвенные, но достаточно определенные данные у Ливия. В 37-й главе XXIX книги он сообщает, что в 204 г. ряду колоний было приказано представить в Рим документы цензовой переписи, чтобы можно было выяснить, «как велико у них число воинов и сколько у них имущества»[275]. В предписании сената, данном несколько ранее, стояло следующее требование: «в пехоту и конницу должны быть выбраны самые состоятельные люди». И наконец: «ценз в этих колониях должен был производиться на основаниях, указанных римскими цензорами, а указания должны быть даны те же, какие существуют для римского народа»[276]. Отсюда видно, что еще в конце III — начале II в, до н. э, армия и в колониях, и в самом Риме составлялась на основании имущественного ценза, по «классовому» принципу.
Неизбежно возникало противоречие между новыми социально-экономическими условиями и старыми политическими институтами, в частности, цензовым порядком составления легионов. Проявлялось оно в постоянном недостатке рекрутов при производстве воинских наборов. Основной источник, наиболее полно и последовательно излагающий события первой трети II в. до н. э. — третья и четвертая декады книг Тита Ливия — сообщает о перманентном недостатке граждан для военной службы в те годы. А в 169 г. создалось столь тяжелое положение с набором солдат для македонской армии, что консулы обратились в сенат с жалобой на молодежь, уклоняющуюся от призыва. В результате цензоры внесли в текст гражданской присяги добавление об обязательстве всех граждан моложе 46 лет являться к набору
