Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [20]
Первым шагом к сближению патрициев и плебеев может быть назван lex Canuleia, допускавший богатых плебеев в патрицианскую среду посредством разрешения плебейско-патрицианских браков. Это была своего рода первая брешь в исключительности патрициата, предварительная мера к включению богатых плебеев в среду людей, обладавших правом занимать выборные государственные должности. Затем последовал ряд законов, открывавших плебеям, разумеется, самым знатным, богатым и влиятельным, доступ к различным должностям в государстве; в 444 г. — к военному трибунату с консульской властью, в 420 г. — к квестуре, в 367 г. — к консулату, в 364 г. — к курульному эдилитету, в 356 г. — к диктатуре, в 351 г. — к цензуре, в 337 г. — к претуре. Одновременно богатые плебеи получили допуск и к жреческим должностям: в 367 г. они впервые были включены в коллегию decemviri sacris faciendis; lex Ogulnia ввел плебеев в коллегии понтификов и авгуров. В результате к концу IV в. до н. э. плебеям сделались доступны все выборные должности, занятие которых прежде было исключительной монополией патрицианских родов. Конечно, все это касалось сравнительно небольшого слоя плебса, который по своему имущественному положению, образу жизни почти не отличался от патрициев[170].
Тем не менее отмеченная политическая тенденция существенно отразилась на социальной структуре римской civitas. На основе допуска немногих плебеев к политической власти к концу IV в. до н. э. произошло слияние патрициев и плебейской верхушки в одну социальную группу. Возник нобилитет — новая знать, привилегированная правящая группировка, присвоившая право-привилегию занимать высшие должности в государстве и со временем оформившаяся как землевладельческая верхушка римского общества. Именно на базе этой «служилой» знати позднее выросло особое сенаторское сословие.
Вся остальная масса народа, за вычетом новой, «служилой» знати, сохранила старое название «плебс». В него вошли бедные плебеи, клиенты, вольноотпущенники, пролетарии. Особенностью этого слоя общества была его крайняя неоформленность, расплывчатость и многочисленность состава. Богатые плебеи, входившие во всаднические центурии, со временем дали начало особому сословию — людей богатых, но не знатных — сословию всадников.
Так в результате длительного развития в начале III в. до н. э. в римском обществе появились новые общественные группы, социальная структура приобрела качественно новые черты и особенности: в основе разделения на сословия лежал теперь не принцип принадлежности к коренной римской общине, а принцип имущественного различия и социально-экономические и политические функции.
При характеристике раннереспубликанского общества особого внимания заслуживает вопрос о рабстве[171]. Само его существование в Риме налагало отпечаток на характер всего общества, всех общественных и политических институтов. Большинство историков отмечают существование рабства и его значение уже в царский период, подчеркивая его роль в процессе образования государства в Риме и Италии[172]. В раннереспубликанском обществе рабство продолжало развиваться, но еще долгое время не выходило из рамок патриархального, домашнего.
Наличие долгового, кабального рабства соплеменников в хозяйствах богатой патрицианской знати — одна из важнейших особенностей рабовладельческих отношений в раннереспубликанском Риме. Это видно уже из того, что долговому рабству большое внимание уделяют законы XII Таблиц, где излагалась правовая основа долговой кабалы. Nexus — долговой раб, в отличие от servus — раба-чужеземца, рабом в полном смысле не являлся, так как был ingenuus — свободнорожденным и в юридическом смысле оставался свободным человеком. Но в силу своей задолженности он временно находился в положении раба и был обязан выполнять функции раба[173]. Таким образом, его рабочая сила присваивалась без формального порабощения. Но и здесь не обходилось без фактического, а затем и юридически оформленного внеэкономического принуждения. Уже в обычной практике сложилась норма, которая позволяла кредитору в случае неисполнения договора нексума «налагать руку» на должника и либо принуждать его к труду в своем хозяйстве, либо бросать в тюрьму. Законы XII Таблиц закрепляли эту норму де-юре. Неоплатного должника, по тем же законам XII Таблиц, могли продать за Тибр (основными покупателями были этруски, сосредоточившие в своих руках работорговлю в Италии), и в этом случае на чужбине он становился настоящим рабом. Источники рассказывают о тяжелом положении nexi: их лишали свободы, вместе с сыновьями увозили из дома и заставляли выполнять самую тяжелую работу наряду с другими рабами либо даже заточали в темницу[174]. Вообще с nexi обращались почти так же, как и с купленными либо военнопленными рабами.
Постепенно удельный вес долговых рабов падал, примитивные формы рабовладения сменялись более развитыми, откровенными формами эксплуатации, вырастающими из эксплуатации военнопленных
