Древнерусское предхристианство - [52]
Мифопоэтические воззрения прарусов и древних индийцев сближало убеждение в единстве свето-огненного естества мира и человека. В Майтри-Упанишаде утверждалось: «и тот, который в огне, и тот, который в сердце, и тот, который в солнце, – это единый».[287] У древних русов связь небесного, земного и человеческого начал олицетворял образ гостя – божества, являющегося в огне священного костра, а впоследствии – пришельца, иноземца. В Законах Ману о пище и госте говорилось то же, что являлось правилом для прарусов: «Пусть не ест то, что не предлагает гостю, (угощение) гостя (дает) богатство, славу, долголетие и небесное блаженство. /…/ Кто готовит пищу (только) для себя, тот ест один грех».[288] Там же перечислялись обязательные пять жертв: богам – масло в огонь, предкам – воду, существам – пищу, людям – угощение или милостыню, Брахме – чтение Вед».[289] Представления прарусов и древних индийцев сближались: «Когда чиста пища, то чиста природа, когда чиста природа, крепка память».[290] Совпадали многие черты их жертвенных обрядов. Устроитель пуджи (молитвенного приношения индуистов) обязан был сам собрать топливо для священного костра, а молоко, принесённое в жертву, разделить между всеми участниками.[291]
Индийцы ведийских времён и прарусы возжигали около священного костра ветви и, повторяя ход солнца, совершали ими круговые движения. Сходным являлось восприятие ими годового круголетья: «Когда с Пурушей в качестве жертвы боги совершали жертвоприношения, весна была жертвенным маслом, лето – топливом, осень – жертвой».[292]«Тело» жертвенного пирога древних русов составляла мука из осеннего урожая, топливом в печи являлись особые, берёзовые и дубовые дрова, собранные летом, а священное масло, изготовленное на Масленицу, становилось символом весны.
Истоки искусства
Масленичная «пища новолетия» являлась жертвой божеству, съедобным священным оберегом и украшением обрядового пира. Первые художественные произведения прарусов создавались женщинами из молока и муки. Сывороткой, добавленной в молоко, его превращали в простоквашу. Сосуд, в котором это происходило, называли творило или творильница. В нём творили мягкий белый сыр, называемый творог. Затем из муки в утворе – плоском деревянном сосуде готовили, точнее, творили (затирали) тесто для блинов, пирогов и караваев. Посуда для приготовления пищи называлась утварью. Празднуя первый день творения на Масленицу (затем на Коляду, а спустя столетия на Рождество), готовили печенье в виде ближайших человеку тварей (коровок, бычков, коников, барашков, козуль, петушков, кокурок, утиц) или их символов (рогулек, рожков, копытцев), часть печенья скармливали скоту и птице «для приплода».
Слова искусьнъ и позднейшее искусство происходят от праславянского *kusiti, общему для слов кусать, искýс, вкус вкушать, все они родственны с латинским gustus «проба на вкус, вкус» и готским kiusan «пробовать, испытывать».[293]Искушённый с давних пор означает «знающий, опытный» (буквально, «принявший в себя, имеющий в себе»), а глагол раскусить употребляется в значении «понять». Из теста лепили обережные украшения, которые придавали обрядовому пирогу лепоту «красоту»: кресты, крестцы, покрестники, кольца, гребешки и ельцы (в виде ёлочки). От древнейших лепных украшений из теста (воска, глины) произошли слова лéпый «красивый», благолепие, великолепие. Выразительны были и названия древнерусских обрядовых блюд: пироги и ковриги, кулебяки (от колобóки), колобы и оладьи (в честь лады «супружеского союза»), бабы, пышки, бублики, калачи, пряники, вареники…
Яйца, украшавшиеся на Масленицу обережными кресами, до сих пор называют пstūpaсанками. Глагол пьсáти «чертить, рисовать» относился не к письму, а к древнему «художеству», он родствен древнеиндийскому piṁçáti «украшает, придаёт образ» и авестийскому paēsa «украшение».[294]
Глагол рисовать одного корня со старославянским рѣ́зати «резать, царапать, проводить борозду» и близок по смыслу к слову чрътáти «чертить», происходящему от древнерусского чрѣстstūpa «резать» и обозначавшему «вырезанное на доске, прочерченное на бересте».
Обрядовое веселье
После маслопомазания и мирского пира начиналось девятидневное веселье – всеобщие гуляния, потехи молодых и забавы детей. Быть весёлым значило «пребывать в силе», «набираться сил», весельно жить означало «смело, дерзновенно, сильно».[295] Слово весёлый сопоставимое со здоровый «крепкий как дерево», происходит от индоевропейской основы *ṷes– «жить, пребывать», родственно с санскритским vásu «хороший» и латышским vęsęls «здоровый, целый». Обрядовое веселье неизменно начиналось с почитания божества и поминовения предков.
Вышивка. Русский север. XIX в.
Солнцеликая Мокошь олицетворяет живительную силу Весны, восседающей на паре коней, – образ утренней и вечерней зари.
