Древнерусское предхристианство - [33]

Следующим по чести у прарусов было отправление умершего по реке, которая в своих далёких низовьях, за краем земли соединялась с небом. Предание воде было возможно лишь от весеннего половодья до ледостава и предполагало «сплавление» тела по реке на плоту, в гробу (в коробе из бересты, в корабле из выдолбленного древесного ствола). В зимнюю стужу умершего хоронили до времени в сугробе – снежном подобии гроба, на что указывает приставка су-, такая же, как в словах «суглинок», «сумерки», «сукровица» и др.

Ещё более низким по чину являлся обряд оставления умершего в чаще леса на стволе упавшего дерева «в жертву» сородичу-медведю, в которого, как считалось, вселялся дух покойника. Следы такого обряда ещё середине минувшего столетия сохранялись в среде сибирских охотников-староверов. Остатки плоти, «непотреблённой» медведем, переходили к меньшим обитателям леса и растворялись в его недрах, становились частью живой природы, а душа, следуя своей участи, постепенно освобождалась из-под власти лесных духов и возносилась к свету.

По-видимому, в течение продолжительной эпохи христианские обряды захоронения в земле несожжённых тел вызывали отторжение. Плутание нечистой (нечестивой) души, которой было суждено скрыться в земле, представлялось долгим коловращением, движением вверх-вниз в поисках избавления и восхождения в небеса. Эти неправедные души, пребывающие под землёй, вызывали ужас и назывались навьями, виями. Таковыми же считались проклятые небом заложные покойники – умершие от удара молнией или покончившие самоубийством. Их нельзя было предавать похоронам ни в огне, ни в воде. Трупы посмертных изгоев «не принимала» Мать-сыра-земля. Их души, пленённые подземными гадами, не могли освободиться от плоти, «залеживались» в ней. Заложные мертвецы преследовали людей, насылали засуху, бури, ливни и прочие бедствия. Считалось, что их погребение возможно лишь весною, на Семик – в Навий день, следовавший за Радоницей.

Возможно, в индоевропейской культуре колоколовидных кубков III–II тысячелетий до н. э., во время поминального обряда горшок-скудельницу с прахом сожжённого покрывали другим, чуть большим горшком наподобие колоба и водружали посреди святилища на столбе. Затем этот схрон переносили на общинный погост и оставляли над землёй на столбе или ступе, подобной древнеиндийской полусферической stūpa, изначально представлявшей собой могильное сооружение в виде кургана.[186]Схожий обычай погребения в схронах на столбах, видимо, существовал и у проторусов. Глиняный сосуд с прахом сожжённого помещали в выдолбленный сверху столбообразный бдын «бдящий», в буду, которая названием и видом соответствовала немецкому buode «шалаш, палатка». В Средние века над кладбищенским крестом сооружали лишь двускатный покровец, называемый го́лбец.

По свидетельству «Повести временных лет», ещё в XI–XII веках обряд похорон напоминал дохристианский: «И аще кто умряше, творяху тризну над ним, и по сем творяху кладу велику, и възложаху и́ на клад /костёр – ВБ/, мьртвьца и сожьжаху, и посемь, събравъше кости вложаху в судину малу, и поставляху на стълпѣ на путьх, еже творять вятичи и нынѣ. Си же творяху обычая кривичи и прочии погании, не ведуще закона Божия, творяще сами себе закон».[187] Древнерусское обрядовое веселье на похоронах основывалось на праотеческой вере в посмертное оживание души и резко отличалось от ветхозаветного обычая погребальных плачей. Ибн Даста в Х веке описывал похоронные обычаи русов, которые «при сожигании покойников предаются шумному веселью, выражая тем радость, что Бог оказал милость покойному (взяв его к себе)».[188]

В погребальном костре – земном храме свето-солнечного Сварога – тела умерших преображались, а души превращались в свет и пребывали в ирии до возвращения к жизни в новом обличье.

Часть вторая Солнечное коло

Круговое время и древние новолетия

Изучение древних календарных систем подобно археологическим раскопкам.

Зачатки календарного счёта возникли в палеолите вместе с простейшими пригоризонтными «обсерваториями». Стремление осмыслить происходящее, разделить вереницу событий привело к счёту дней по восходам солнца и по вехам луны – неделям и месяцам. В эпоху ямной культуры (IV–III тыс. до н. э.) древние европейцы от Южного Предуралья до Днестра стали устраивать на возвышенных местах круговые святилища. Спустя тысячелетие их сменили величественные мегалиты Стоунхенджа и Карнака, древесно-земляные сооружения Аркаима, каменные сейды Карелии и Скандинавии. Мироздание из плоского превратилось в трёхмерное, обрело небесную вертикаль. Линейный счёт дней сменился летоисчислением.

Вытеснение «земного» времени «небесным» шло постепенно. Трёхчастный и пятичастный хтонические календари были поглощены солнечным. С эпохи энеолита и бронзового века индоевропейцы делили годовой круг на четыре и восемь частей. Следы такого счёта до недавнего времени сохраняли жители местности Лима на северо-востоке Албании.[189] Во II тысячелетии до н. э. в культурах древних европейцев появились солярные знаки (круг, прямой и косой крест, крест в круге), возникли изображения «солнечной колесницы» с четырьмя кресчатыми колёсами (повозка из Трундхольма, XVIII–XVII вв. до н. э., Северная Европа), знаки солнца с восемью вращающимися лучами (древнеармянский «аревахач») и др.