Драмы. Стихотворения - [226]

1864

Прощание Перевод Т. Сильман

Мы за ворота

Гостей провожали,

Смеялся кто-то,

Кого-то звали.

О дом наш унылый,

О сад молчаливый!..

Где голос милый

И смех шаловливый?

Какая мгла здесь!

Ни счастья, ни света.

Она была здесь, —

И вот ее нету.

1864

В альбом композитора Перевод А. Ахматовой

^{59}

Орфей^{60} зверей игрою усмирял

И высекал огонь из хладных скал.

Камней у нас в Норвегии немало,

И диких тварей слишком много стало.

Играй! Яви могущество свое:

Исторгни искры, истреби зверье.

1866

Эмме Клингенфельд Перевод А. Ахматовой

^{61}

То, что дома в сердце у меня поет,

с юга мне навстречу эхо отдает.

И его я слышу, словно нежный звон,

а ведь это тот же мой норвежский сон.

То не эхо было с оснеженных гор…

Летний и лесной мне это шлет простор.

Так перелагатель на чужой язык

мысли, чувства, голос до конца постиг.

Но иную книгу шлю тебе теперь,

в ней могучей древней силы нет, поверь.

Там осенней ночи темный мир живет,

поутру над нею солнце не взойдет.

Речь идет о Женах, Смерти и Любви,

им идти во мраке, падать им в крови.

Юная, позволь же с родины твоей

унести твой дух мне в гул моих морей.

Глянь, вон фьорд Тронхейма пред тобой открыт,

там туман, как траур, в воздухе висит.

Тень Элины^{62} смутно в свой уходит путь,

мать ее за нею. Ты о них забудь.

И вернись к потоку, что зовут Изар^{63},

как бы от горчайших пробудившись чар.

1874

Письмо в стихах Перевод В. Адмони

^{64}

Любезный друг!

Вы мне в письме вопросы задаете:

Чем люди ныне так удручены

И дни влачат в безрадостной дремоте,

Как будто страхом странным смущены?

И почему успех не тешит душу

И люди переносят все невзгоды

И ждут безвольно, что на них обрушат

Грядущие, неведомые годы?

Я здесь не дам сих тайн истолкованья, —

Вопрос, а не ответ — мое призванье.

Но раз уж Вы решились написать,

То пусть вопрос Ваш будет не напрасным, —

Конечно, если Вы не слишком ясный

Ответ потребуете, так сказать, —

Я сам в ответ хочу вопрос задать,

Но только, как поэт, прошу прощенья,

Спрошу не прямо, а путем сравненья.

Скажите ж мне, когда-нибудь случалось

Увидеть Вам у наших берегов,

Как отплывает судно от причала

В открытый океан под шум ветров?

Вы видели — и помните, конечно,

На корабле дух ревностный, живой,

И общий труд, спокойный и беспечный,

Слова команды, четкой и простой,

Как будто это мир закономерный

С орбитою своей, как шар земной,

Идет путем рассчитанным и верным.

Нередко судно в путь уходит дальний —

Иные ищет гавани и страны;

Сгружают вскоре груз первоначальный,

Берут товар с названьем чужестранным;

И наполняют в рвенье неустанном

Трюм ящиками, бочками, тюками —

И в точности, какой теперь багаж

И груз навален в трюм, ни экипаж,

Ни даже капитан не знают сами.

И снова судно отплывает в дали,

Кипит, белея, пена за кормой, —

Как будто тесен стал простор морской,

И кажется, что он вместит едва ли

Весь этот сгусток смелости людской,

Которую и штормы множат даже

У путников, а также в экипаже.

Да, здесь не позабыли ни о чем:

Закреплены надежно груза горы,

И держатся в порядке все приборы,

Чтоб в море судно верным шло путем.

Есть налицо и знанья и уменье, —

Здесь места нет и тени подозренья.

Но все же, вопреки всему, однажды

Случиться может так среди стремнин,

Что на борту без видимых причин

Все чем-то смущены, вздыхают, страждут.

Немногие сперва тоской объяты,

Затем — все больше, после — без изъятий.

Крепят бесстрастно парус и канаты,

Вершат свой долг без смеха и проклятий,

Приметы видят в каждом пустяке.

Томит и штиль, и ветерок попутный,

А в крике буревестника, в прыжке

Дельфина зло душой провидят смутной.

И безучастно люди бродят сонные,

Неведомой болезнью зараженные.

Что ж тут случилось? Что за час настал?

В чем тайная причина злого гнета,

Кто мысль и волю парализовал?

Грозит опасность? Повредилось что-то?

Нет, ничего. Дела идут, как шли, —

Но без надежд, без мужества, в тиши.

А почему? Затем что тайный слух,

Сомненья сея в потрясенный дух,

Снует по кораблю в неясном шуме, —

Им мнится: труп сокрыт у судна в трюме.

Известно суеверье моряков:

Ему лишь только стоит пробудиться, —

Оно всевластно, хоть лежит покров

На истине, покамест не домчится

Назло всем мелям, шхерам, вещим птицам

Их судно до родимых берегов.

Взгляните ж, друг, — Европы пакетбот

Путь держит в море, к миру молодому,

И оба мы билет на пароход

Приобрели, взошли на борт, и вот

Привет прощальный брегу шлем родному.

Как дышится легко здесь, по-иному,

Какой прохладой ветер обдает!

Багаж весь в трюме сложен со стараньем!

А кок и стюарт смотрят за питаньем.

Чего ж еще, чтоб плыть нам без забот?

Машины и котел гудят под нами,

Могучий поршень движет рычагами,

И воду винт, как острый меч, сечет;

Хранит от крена парус при волненье,

А рулевой хранит от столкновений.

Фарватер верный мы себе избрали;

Снискав себе доверье и почет,

Наш капитан пытливо смотрит в дали.

Чего ж еще, чтоб плыть нам без забот?

И все же в океане, далеко,

На полпути меж родиной и целью

Рейс, кажется, идет не так легко.

Исчезла храбрость, настает похмелье.

И бродят экипаж и пассажиры

С унылым взором, заплывая жиром.

Полны сомнений, дум, душевной смуты

И в кубрике, и в дорогих каютах.

Вы о причине задали вопрос!

По ощутили ль Вы, что близко что-то,

Что целый век, свершив свою работу,

С собою все спокойствие унес?

Какая тут причина — неизвестно,