Дракон в Китае и Японии - [48]
Та же работа[606] рассказывает, как император Годайго передал вышеуказанную лошадь Нитта Ёсисада, когда отправлял его в провинцию Овари (1335). Ожидалось, что она покроет расстояние, на которое у обычной лошади уходило от четырех до пяти дней, за полдня, так что он вернется в Киото в тот же вечер. Через несколько часов он прибыл в провинцию Оми, однако там животное внезапно умерло, что было, разумеется, очень нехорошим предзнаменованием.
Наконец, мы можем упомянуть лошадь-дракона, наверняка не являвшуюся предвестником зла, а именно ту, на которой императорица Дзинго, после смерти своего супруга Тюая (200) пролетела по воздуху до Сугияма в Икэда, провинции Будзэн, где она молилась богам о помощи в ее экспедиции против Кореи. Тогда четыре царя дэва с восемью белыми флагами (Хатиман) в руках, спустились с неба[607].
§ 3. Повозка с призраком, влекомая по воздуху восемью драконами
В связи с тем же императором, мы можем упомянуть третью легенду из Тайхэйки[608]. Омори Моринага, победивший преданного Годайго генерала Кусуноки Масасигэ (1336), в один из вечеров увидел призрак последнего, появившийся в саду и пытающийся отобрать у него меч. Он спросил у призрака, кто его сопровождает, на что тот ответил, что это император Годайго, сын императора принц Моринага (убитый в Камакура в 1335) и Нитта Ёсисада. Омори зажег факел и, посмотрев вверх, обнаружил в большом облаке двадцать демонов, несущих на плечах императорский трон; за ними следовал принц в повозке, которую тянули восемь драконов, а Ёсисада ехал перед ними с более, чем тремя тысячами всадников. Это напоминает нам предложение из Гэмпэй сэйсуйки[609], цитату из Ба-ику-кё, 馬郁経 где говорится, что «на небе лошадь превращается в дракона, а среди людей дракон становится лошадью». Число восемь стереотипично в этих легендах о драконах, на которых ездят цари, или боги, либо ― тянущие их повозки. Так, мы читаем о буддийском боге с двенадцатью лицами и сорока двумя руками, сжимающими мечи и копья, едущем на восьми драконах по воздуху среди дождя и ветра[610].
§ 4. Дракон, появляющийся как доброе предзнаменование
Кандэн дзихицу[611] описывет дракона, которого видели под мостом рядом с деревней Унава, провинции Харима, у подножия горы Сико. Он был семи сяку в длину, с одним рогом, руками и ногами, а его тело имело цвет листьев дерева с легкой позолотой. Это было прекрасное животное, совершенно такое же, как красный дракон на картинках. Когда крестьяне спустились под мост и погладили его по рогу, оно не испугалось и не рассердилось, но было явно радо. После неподалеку, на другом берегу реки нашли шкуру этого божественного дракона. «Это не был злой дракон, или ядовитая змея, но, вероятно, добрый признак хорошего правления. Тот факт, что урожай этой осени был особо хорош, связали с появлением дракона, которого (поэтому) назвали добродетельным существом»[612].
Другая работа в Хякка сэцурин (Конъё манроку, 昆陽漫録, написана в 1763 г. Аоки Конъё, 青木昆陽, Хякка сэцурин, т. 正上, с. 880) упоминает кости дракона (см. выше, Книга I, Гл. III, § 17). Датчанин, которому Аоки показал такую кость, объявил, что это был камень, что согласуется с китайским трудом.
ГЛАВА III
ВЫЗЫВАНИЕ ДОЖДЯ
§ 1. Синтоистские божества
В древних японских анналах часто говорится об убийственных засухах, приводивших страну в состояние голода и нищеты. Их считали божественным наказанием, или, в любом случае, бедствием, которое можно было остановить исключительно искренними молитвами и подношениями тем же божествам. В особенности старые речные боги в форме драконов («речные дяди», 河伯, кава-но ками) с древних времен считались приносящими дождь, и их умоляли не устранять свое благословение с пересохшей и страдающей земли.
Нихонги[613] рассказывает нам, что в первый год правления императора Когёку (642) была долгая засуха, которую не могли остановить синтоистские служители. В переводе Астона этот отрывок звучит так: «25-й день. Министры совещались друг с другом, говоря: „В соответствии с учениями деревенских
