После ужина Майли помог Алиясу добраться до покоев и оставил в одиночестве. О сне не могло быть и речи — эльфа одолевало волнение за исход поединка между братьями. Вдруг он недооценил серьезность происходящего, и сейчас, вот в этот самый момент, могла происходить непоправимая трагедия, а он не отыскал занятия лучше, как перемещаться из одного угла в другой.
Стол и пара стульев — единственные, увиденные Алиясом, предметы мебели, в пещере, служившей спальней, так и не появились. И потому, устав наконец мерять пространство сбивчивым шагом, светлый присел на край шкур, погрузившись в тяжелые раздумья. Поэтому, когда муж наконец показался в покоях, Алияс заметил его не сразу.
— О чем мечтает мое золотце?
— Шайс! — тут же оказался на ногах эльф, торопясь навстречу. — Ты в порядке?
— Само собой. Что со мной могло произойти?
— А Эриб? Он жив?
— Можно и так сказать, но на несколько дней он, пожалуй, избавит нас от своего присутствия.
От дракона пахло огнем и гарью, но, кроме слегка растрепавшихся темных волос, ничего не говорило о том, что какое-то время назад он проверял кулаки, а может быть, и зубы, на твердость.
— Все хорошо? — спросил Алияс, вкладывая в простой вопрос все свое волнение.
— Тебе не о чем волноваться, золотце. Все прекрасно, Эриб просто расстроен уходом отца и заточением матери. Мое появление тоже внесло свою лепту.
Кое-что давно не давало покоя Алиясу, возможно, сейчас было самое время узнать, что же случилось много лет назад, еще до его рождения. Он решился.
— Шайс, почему ты все-таки покинул Нагорья?
Муж уже говорил однажды, что хотел повидать свет и потому отправился путешествовать по необъятным просторам Империи, но…
— Ты, наверное, не поймешь меня, если я скажу, что мне было тесно, — Шайс коснулся мехового воротника одеяния супруга, оглаживая опушку. — Отец правил твердой рукой и все смотрели на меня так, словно я вот-вот должен оправдать чьи-то надежды. За малейшую шалость с меня спускали три шкуры, когда другие отделывались подзатыльником. Я злился, и мои шалости переросли в более серьезные, э-э, проказы, — отвел он взгляд, словно не желая вдаваться в подробности.
И Алияс не стал спрашивать, давая мужу продолжить.
— Братья тоже росли и мама стала попрекать тем, что я оказываю на них дурное влияние. Эриб все чаще стал ввязываться в драки, а Янгус вечно ревел и ходил за мной по пятам, точно пиявка. Я даже надавал ему тумаков однажды, но его это нисколько не отпугнуло, наоборот, он стал просто невыносим, требуя моего внимания. И я понял, что если мне приходится утверждаться в попытке выйти из тени отца глупыми стычками, доказывая, что я не слабее, то братьям пришлось бы вдвойне сложнее, поскольку кроме всемогущего Правителя Северных Нагорий им еще пришлось бы поспорить со мной. Вот только…
Шайс вздохнул, переплетая пальцы Алияса со своими.
— …только они мои младшие братишки, — словно объяснив этим все, пожал плечами Шайс.
— И ты ушел.
— Сбежал, пока не передумал. Нагорья всегда были моим домом.
— Думаешь, Эрибу и Янгусу это помогло?
— По крайней мере они не превратились в пустое место. Ты же видел их друзей и поклонниц на Прощании.
— А еще заметил твой собственный гарем. — Шайсу не стоило напоминать Алиясу о том, с чем он пока не мог разобраться.
— Ревнуешь, золотце?
Взгляд прищуренных, с поволокой, глаз выбивал почву из-под ног. Серьезность испарилась утренней росой.
— А стоит? — нарочито холодно спросил Алияс, игнорируя две тяжелые ладони, обхватившие его за пояс.
— Дай подумать, — Шайс поднял глаза к утопающему в сумраке потолку, словно раздумывая над возможными перспективами.
«Вот же…» — выругался про себя эльф, продолжая скрывать досаду под маской безразличия.
— Драконы очень любвеобильны, и я не исключение, поэтому тебе стоит быть внимательней к тому, хорошо ли отдыхает муж в собственной постели.
Во второй раз в жизни Алиясу захотелось кому-то вмазать. В тот памятный первый раз это был Нортон, и после эльф сильно жалел, что не пошел на поводу желания.
— Знаешь, — прошипел супруг на полувыдохе, слегка прикрыл веки и без стеснения облизнул губы. — Однажды мне говорили, что Светлые очень неразборчивы в связях.
Горящие лавой глаза выжигали вызов прозрачно-небесных напротив.
— Ты холоден как буран, дорогой, и так же притягателен.
Сравнение показалось необычным.
— И чем же тебя так манят ураганы? — полушёпотом.
— Снежный вихрь способен убить каждого, но только не дракона. Горящим изнутри нужна освежающая прохлада. Никогда не задумывался, почему мы забрались так далеко на Север?
Пожалуй, Алиясу действительно не пришло бы такое на ум…
— Значит, я могу не переживать о неприкосновенности нашего ложа? — задал он вопрос, словно эта деталь едва ли стоила внимания.
— Золотце, однажды ты сведешь меня с ума, — и Шайс впился голодным ртом в губы напротив, стирая интригующую надменность, так удивительно шедшую скромному учителю истории…
Одежды полетели прочь.
Они чудом очутились на шкурах, рухнув, прижимаясь друг к другу. Шайс слишком сильно сжимал его бедра, отросшие когти царапали кожу и причиняли боль, но Алияс ни за что бы не остановил дракона. Он не знал, откуда вдруг вспыхнула жажда покориться силе дракона, испытать на себе всю страсть целиком, без оглядок и компромиссов.
