Достоевский во Франции. Защита и прославление русского гения, 1942–2021 - [21]

Шрифт
Интервал

. Правда, в книге не найти строго монографического очерка об одном из этих писателей: в методе Жирара-литературоведа доминирует скорее своеобразная инверсивная компаративистика[73], где хронология остается на вторых ролях, тогда как мысль исследователя то сосредотачивается на смежных тематических регионах, где искания рассматриваемых авторов сходятся, то погружается в своеобразном отступлении в какой-то отдельный участок исследуемого текста. В этом отношении показательно, что в аналитических построениях первой книги Жирара Достоевский не только идет вслед за Прустом, завершая некоторым образом всю теоретическую конструкцию, но и прибегает в своем методе романа к тем способам показывать персонажей, ситуации, столкновения, которые изобрел Пруст:

…Пруст тянется к решениям Достоевского в тех регионах своего творчества, что находятся под знаком Достоевского, […] Достоевский тянется к решениям Пруста в менее всего «подпольных» регионах своего творчества[74].

Таким образом, не приходится сомневаться, что анализ теории романа Жирара остается актуальным научным начинанием, своевременность которого обусловлена также недавней публикацией русского перевода книги «Романтическая ложь и романическая истина». Потребность такого рода исследования в российском интеллектуальном пространстве обусловлена тем дополнительным обстоятельством, что одна из самых действенных движущих сил интеллектуальной эволюции французского мыслителя заключала в себе последовательный, хотя и не лишенный недоразумений и противоречий, опыт осмысления жизни и творчества Достоевского. Речь идет не только о книге «Романтическая ложь и романическая истина», но и о небольшой монографии «Достоевский: От двойника к единству» (1963)[75] и сборнике избранных работ «Критики из подполья» (1976), куда помимо монографии 1963 года вошли этюды о Камю, Данте, Гюго и «Анти-Эдипе» Делеза и Гваттари и где определяющая и связующая роль литературы Достоевского подчеркнута незамысловатой парафразой названия одного из самых знаменитых его произведений[76].

Как уже было сказано, первая книга Жирара представляет собой своеобразную историю европейского романа, изложенную, правда, не в русле традиционных университетских курсов национальных литератур, где автор А порождает автора Б (Смолетт — Диккенса, Руссо — мадам де Сталь, Пушкин — Гоголя), а в свете определенной философско-психологической концепции человека, которая, подобно известным бродячим сюжетам, переходит из романа в роман, независимо от того, был знаком автор со своим предшественником или нет. Таким образом, магистральная линия этой избирательной истории романа, к которой при желании можно подвести произведения других писателей, образована «Дон Кихотом» Сервантеса, «Красным и черным» Стендаля, «Мадам Бовари» Флобера, «Поисками» Пруста и «Вечным мужем» Достоевского, хотя в поле зрения исследователя попадают и другие тексты русского писателя. Если охарактеризовать ее в двух словах, то эта история романа сосредоточена на оппозиции между романтической ложью, то есть творчеством писателей, которые изображают своих персонажей так, будто те движимы собственными, самостоятельными желаниями, и романической истиной, которая обретается в творчестве тех писателей, что показывают персонажей, копирующих свои желания с желаний других персонажей или окружающих их реальных людей: Дон Кихот подражает Амадису Галльскому, Жюльен Сорель — Наполеону, госпожа Бовари — героиням сентиментальных романов, Марсель — Свану, Вельчанинов — Трусоцкому. В отличие от своих персонажей, живущих желаниями других персонажей, романист видит и показывает, что внутренняя ложь — имитация другого, подменяющая поиск истины самого себя — сродни вере, способной не только двигать горы, но разрушать целые культуры, исповедующие другие веры. Очевидно, что в формировании этой оппозиции «лжи» и «истины» определяющую роль сыграло понятие «лжеверия» (mauvaise foi), разработанное Ж.‐П. Сартром в «Дневниках странной войны» и трактате «Бытие и ничто» на фоне той погруженности в неподлинные условия существования, которая была характерна для Франции после «странного поражения» в июне 1940 года[77].

Однако эти очерки по истории европейского романа, жестко скрепленные концепцией миметического желания, заключали в себе некий набросок теории романа, обладавший столь весомым интеллектуальным потенциалом, что на книгу не преминули откликнуться целый ряд французских критиков, в чьих отзывах эта теория приобрела гораздо более определенные очертания, нежели в самой книге «Романтическая ложь и романическая истина». Речь идет, прежде всего, о развернутой рецензии поэта, философа и литературоведа М. Деги, напечатанной в респектабельном журнале «Critique», двух статьях Л. Гольдмана, фрагменты которых позднее были включены в книгу «Социология романа», а также о тематической подборке «Новые аспекты литературного анализа» в знаменитом журнале «Анналы» в 1965 году: в нее были включены, в частности, статья литературоведа Жана Коэна «Теория романа Рене Жирара», а также полемический этюд авторитетного философа Ф. Шатле «Возможна ли социология романа?», где теория романа Жирара сопоставлялась с теоретическими концепциями Г. Лукача и Л. Гольдмана. Этот краткий обзор рецепции первой книги Жирара наглядно обнаруживает, что та концепция романа, которая была в ней представлена, не только обладала самостоятельной теоретической значимостью, но и была задействована в актуальных исследованиях в области социологии романа, в частности в работах Л. Гольдмана.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


История русской литературной критики

Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.


Самоубийство как культурный институт

Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.


Языки современной поэзии

В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.


Другая история. «Периферийная» советская наука о древности

Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.