Достоевский (и еврейский вопрос в России) - [38]
Приход к власти в Англии в середине XVII века Кромвеля привел к ослаблению антиеврейских ограничений. Им запрещалась только розничная торговля. Возможно, именно поэтому переезжавшие туда евреи активно устремились в банкирские дома, на биржу и в мировую торговлю.
Времена веротерпимости в Австрии в период царствования Иосифа II привели к миграции голландских евреев туда. Взойдя на престол, Иосиф II вообще заявил: «Я безгранично предан гуманизму». Тогда это стало модно после буржуазных революций во Франции.
В Австрии евреи могли свободно уходить из гетто, куда загнали себя не только под дубиной закона, но и в силу религиозных убеждений. Здесь они занялись торговлей, коммерцией, здесь зарождалась еврейская интеллигенция. Даймонт пишет о появлении нового типа евреев – «салонных». Мода на «салонных» (открытых общению с иноверцами) вскоре распространилась на Пруссию. Здесь родился (в Дессау) такой человека, как Моше Мендельсон (1729–1786 гг.), который был горячим сторонником эмансипации евреев. Он, будучи сторонником и защитником иудаизма, стал «главным проповедником христианской культуры среди евреев». Он вообще старался хоть немного реформировать иудаизм, сделать его более открытой религией, открыть гетто и «выпустить евреев на свежий воздух».
Во Франции приход к власти Наполеона I сделал евреев равноправными гражданами Франции и снял с них все ограничения.
Вообще, я хотел бы обратить внимание читателя на одну закономерность. Революции во всех странах Европы приводили к расширению возможностей для евреев. Снимали ограничения в жизнедеятельности, открывали пути к знаниям, увеличивали их конкурентоспособность в социуме. И что немаловажно – освобождали тех, кто хотел, от «внутреннего гетто», от замкнутости, порожденной религией, но становившейся национальной чертой характера.
Однако, вернемся к «Дневнику» и полемике Ф. М. с его оппонентом, к «Pro и contra»!
В полемике Ф. М. ведет себя «остро», но очень благородно, что и следует отметить! «Но пусть все это («еврейская идея» и «славянский вопрос» – М. П.), с моей стороны, голословие, легкий тон и легкие слова. Уступаю. Но все-таки не могу вполне поверить крикам евреев, что уж так они забиты, замучены и принижены…» И я тоже не могу в это поверить! Но где здесь антисемитизм? Даже в микроскоп (по совету Ф. М. Тургеневу) не разглядеть! А вот в то, что «русский простолюдин несет тягостей чуть ли не больше еврея…», в это вполне верится. Ф. М. вовсе не противник предоставления евреям всех гражданских прав (это не пришло в голову даже обвинителям Ф. М. в антисемитизме). Он просто напоминает своему корреспонденту, что сомневается, что тот «не в пример больше любит и жалеет трудящуюся массу русского народа, чем еврейскую… уж слишком сильно сказано для еврея…» И здесь Ф. М. абсолютно прав! И опять придется приобретать микроскоп, чтобы разглядеть антисемитизм, если не ставить кавычки. И вновь, чтобы сдержать эмоции своих оппонентов, он напоминает, что когда еврей «терпел в свободном выборе местожительства», тогда двадцать три миллиона «русской трудящейся массы» терпели от крепостного права. Более того, ими торговали, как скотом. Правда, даже косвенно обвинять в этом евреев – это явно полемический задор! Но какое это имеет отношение к антисемитизму?
Далее, в процессе полемики Ф. М. обвиняет евреев в ростовщичестве и торговле водкой и цитирует «Вестник Европы», что, мол, прибирают к рукам «массу освобожденных негров в Америке». За негров ответ держать не буду. Просто не знаю, сколько среди евреев плантаторов и сколько «банкиров». Оставляю это на совести журналов и журналистов.
А вот и ростовщичество, и содержание шинков, и торговля спиртным среди евреев были. Я уже объяснял, почему евреи часто выступали в роли ростовщиков и торговцев спиртным. Зарабатывали там, где была возможность. И опять, при чем здесь антисемитизм? Сам Ф.М., понимая шаткость такого полемического задора, заявляет: «…я, конечно, не выставляю эти два известия из «Вестника Европы» и «Нового времени» за такие уж капитальные и всерешающие факты».[35]
Но когда слишком многие лгут и обуреваемы ненавистью, то на это следует обратить внимание. «Но евреи все жалуются на ненависть и стеснения. Пусть я не тверд в познании еврейского быта, но одно-то я уже знаю наверно и буду спорить со всеми, именно: что нет в нашем простонародье предвзятой, априорной, тупой, религиозной какой-нибудь ненависти к еврею, вроде: «Иуда, дескать, Христа продал». Так могут только по пьяни или детскому лепету. И в казармах этого нет! Уж это Ф. М. точно знает!
