Дощатовские трагедии - [2]
ВИКТОР. Со скуки. Сдохну я в этой дыре, вот что. Прыг да прыг целый день. (набирает номер.) Не отвечают. Ну, что же, ладно, придут, никуда не денутся, подождем! (снова набирает номер.)
ПАША. Гроза, наверное, до утра.
ВИКТОР. Наверное, хотя навряд ли… (в трубку.) Хэлло? Приветик! Я прилетел! … Да, да, Аскольд! Возле дома твоего с букетом цветов стою! Звоню из автомата! Ну что ты, это мой долг, моя обязонность, в конце концов! Да, да. Жду. Выходи поскорее… (положил трубку, помолчал.) Выйдет ведь…
ПАША. Бабы — дуры.
ВИКТОР. (поет.) Бабы дуры, бабы дуры,
Бабы бешеный народ!
ПАША. Будет мокнуть под дождем часа полтора…
ВИКТОР. Как увидят помидоры сразу лезут в огород…
ПАША. Не жалко тебе ее?
ВИКТОР. Цумба цумба, цумба — ля!
ПАША. А?
ВИКТОР. Ну пусть постоит, подождет, чего же… Озоном подышит… Приятно на ночь…
ПАША. Позвони еще раз, скажи, чтоб не выходила…
ВИКТОР. Дурак.
ПАША. Позвони!
ВИКТОР. Да как я позвоню, я не глядя же набирал номер, как мне помнить-то? Ты что?
ПАША. Смешно.
Пауза. Дождь.
ПАША. У нас дома тоже дождь, наверное…
ВИКТОР. Хотя навряд ли…
ПАША. Жрать хочу…
ВИКТОР. Не ново. Ах, кабы не проклятый дождь, где бы я сейчас был, чтобы я сейчас делал, как бы я сейчас, ах! Каких бы я рябчиков ел в одном доме!
ПАША. Ну и причем тут дождь, иди.
ВИКТОР. Далеко, мокнуть не охота.
ПАША. В такси сядь.
ВИКТОР. Далеко говорю. Денег жалко.
ПАША. Ну и не ной тогда.
ВИКТОР. Не веришь про рябчиков?
ПАША. Кто сказал?
ВИКТОР. Вот и все тогда!
ПАША. Позвони домой!
ВИКТОР. (смотрит на часы.) Успеется, еще рано. (набирает номер.) Алло? (Паше, радостно.) Пришли!!! (в трубку) Добрый вечер… Видите ли, я первый раз в этом городе… Я вас оторвал от дел? Нет? А почему у вас такой уставший голос? Показалось? Нет, совершенно точно я чувствую, вы устали и хотели отдохнуть. Вот и вместе… Нет, что вы… Нет, нет! Разве можно быть с вами грубыми? Как не видеть — видел. И вас и вашу подругу. Потому что мы живем напротив. Ну — мы, то есть я и мой товарищ. Да, мы сидим, пьем кофе, смотрим цветной телевизор, а мой товарищ курит «Мальборо». А я не курю потому что. У нас номер сверхлюкс. Да, да. (Паша поворачивается к стенке.) Ждем вас в гости. Ну почему — сразу? Не сразу. Не верите?
ПАША. Да брось ты!
ВИКТОР. Мой товарищ горит желанием познакомиться с вами. Он нервно ходит по комнате, скрипит «Саламандрой». Я ему немного рассказал о вас, какая вы красивая…
ПАША. Кончай…
ВИКТОР. Демонстрирую для всех не верующих!
Положил трубку, открыл дверь. В номере напротив открылась дверь, выглянула Нина.
ВИКТОР. Ну как? А вы не верили?
НИНА. Смотри-ка, точно…
ВИКТОР. Я прошу вас посетить нашу компанию!
ПАША. Я же в трусах! (накрывается по горло одеялом.)
ВИКТОР. Павел, это подло!
НИНА. Смешно.
ВИКТОР. Быстро одевайся!
НИНА. Очень смешно.
ВИКТОР. Абсолютно серьезно.
СВЕТКА. (появляется из-за спины Нины.) Чего ты тут?
ВИКТОР. Здрасьте.
СВЕТА. Приветик.
НИНА. Вот приглашают нас с тобой, Светка, в гости!
ВИКТОР. Света, идемте, меня зовут Виктор!
СВЕТА. (через паузу.) А еще чего?
ВИКТОР. Ничего, заходите, ждем.
НИНА. Видала? Дело серьезное. Любовь. Без бутылки не разберешься
ВИКТОР. Все найдем, все!
НИНА. Смешно.
ВИКТОР. И бутылку найдем, ну заходите!
СВЕТА. Нисколько.
ВИКТОР. Прошу к нашему шалашу!
СВЕТА. «Шалашу» — это, надо полагать, фамилия? По-моему, французская?
ВИКТОР. А это надо спросить у моего товарища. (кричит.) Павел, ты француз?
ПАША. Кончай давай!
НИНА. Ну?
СВЕТА. Пойдем. Все равно скука, дождь.
НИНА. Ну, ненадолго… Вдвоем только!
СВЕТА. Здрасьте!
За окошком сверкнула молния, загромыхало.
НИНА. Мы сейчас, через минуту, переоденемся!
ВИКТОР. Ждем не дождемся. Ровно через три минуты!
НИНА. Через минуту.
СВЕТА. Ну, пока…
Скрываются в своем номере.
ВИКТОР. (захлопывает дверь.) Давай, давай!
Павел встает, одевается.
ВИКТОР. Бутылочку надо срочно. Денег нет?
ПАША. Сколько?
ВИКТОР Сколько, сколько! Червонец. Отдам, обещаю. Ну смотри какие, просто прелесть!
ПАША. Чего ты скачешь сегодня?
ВИКТОР. Какие прелестные газели!
ПАША. (через паузу.) Держи деньги…
В дверь стучат.
НИНА. Вот и мы.
Обе в длинных халатах, по-домашнему.
ВИКТОР. Наконец-то! Мне показалось, что прошла вечность, пока вас не было!
НИНА. Да ладно…
Они проходят.
ВИКТОР. Вот сюда, прошу. (подвигает кресла к окну.)
СВЕТА. Спасибо.
ВИКТОР. Давайте знакомиться. Это — Павел. Я — Виктор. Покорный слуга…
Пауза.
А вы…
НИНА. Нина.
СВЕТА. Света.
ВИКТОР. Очень приятно.
НИНА. Да ладно…
ПАША. Паша.
СВЕТА. Очень приятно.
ВИКТОР. Дождь проклятый.
НИНА. Не говори. Мы на «ты», будем, думаю. Не люблю, когда сложно.
ВИКТОР. Конечно, Ниночка. Позвольте спросить вас, что занесло вас сюда?
НИНА. В ваш номер?
ВИКТОР. Нет, в этот город. (смеется.)
НИНА. Дела.
ВИКТОР. А мы в командировке. Две недели. Скучно.
ПАВЕЛ. От завода. Тоже — дела.
НИНА. Дела-а-а… Без бутылки не разберешься.
ВИКТОР. Вот, кстати, о птичках и о бутылке. Мадам, то есть, дамы. Господа покинут вас на несколько минут буквально. Только добежим до ресторанчика.
НИНА. Ого!
ВИКТОР. Это же рядом, внизу, в гостинице прямо… Только лифт не работает… так что — мигом! (подталкивает Пашу к двери.) Не скучайте!
Хлопает дверью. Вместе с ударом — молния.
НИНА. Доверяют, надо же. Комнату бросили на нас. Возьмем — и обворуем.
Любительскому ансамблю народной песни «Наитие» – 10 лет. В нем поют пять женщин-инвалидов «возраста дожития». Юбилейный отчетный концерт становится поводом для воспоминаний, возобновления вековых ссор и сплочения – под угрозой «ребрендинга» и неожиданного прихода солистки в прежде равноправный коллектив.
Монолог в одном действии. Написана в июле 1991 года. Главная героиня Елена Андреевна много лет назад была изгнана из СССР за антисоветскую деятельность. Прошли годы, и вот теперь, вдали от прекрасной и ненавистной Родины, никому не нужная в Америке, живя в центре Манхэттена, Елена Андреевна вспоминает… Нет, она вспоминает свою последнюю любовь – Патриса: «Кто-то запомнил первую любовь, а я – запомнила последнюю…» – говорит героиня пьесы.
Амалия Носферату пригласила в гости человека из Театра, чтобы отдать ему для спектакля ненужные вещи. Оказалось, что отдает она ему всю свою жизнь. А может быть, это вовсе и не однофамилица знаменитого вампира, а сам автор пьесы расстаётся с чем-то важным, любимым?..
«Для тебя» (1991) – это сразу две пьесы Николая Коляды – «Венский стул» и «Черепаха Маня». Первая пьеса – «Венский стул» – приводит героя и героиню в одну пустую, пугающую, замкнутую комнату, далекую от каких-либо конкретных жизненных реалий, опознавательных знаков. Нельзя сказать, где именно очутились персонажи, тем более остается загадочным, как такое произошло. При этом, главным становится тонкий психологический рисунок, органика человеческих отношений, сиюминутность переживаний героев.В ремарках второй пьесы – «Черепаха Маня» – автор неоднократно, и всерьез, и не без иронии сетует, что никак не получается обойтись хорошим литературным языком, герои то и дело переходят на резкие выражения – а что поделаешь? В почерке драматурга есть своего рода мрачный импрессионизм и безбоязненное чутье, заставляющее сохранять ту «правду жизни», которая необходима для создания правды художественной, для выражения именно того драматизма, который чувствует автор.
Пьеса в двух действиях. Написана в декабре 1996 года. В провинциальный город в поисках своего отца и матери приезжает некогда знаменитая актриса, а теперь «закатившаяся» звезда Лариса Боровицкая. Она была знаменита, богата и любима поклонниками, но теперь вдруг забыта всеми, обнищала, скатилась, спилась и угасла. Она встречает здесь Анатолия, похожего на её погибшего сорок дней назад друга. В сумасшедшем бреду она пытается вспомнить своё прошлое, понять будущее, увидеть, заглянуть в него. Всё перепутывается в воспаленном сознании Ларисы.
В этой истории много смешного и грустного, как, впрочем, всегда бывает в жизни. Три немолодые женщины мечтают о любви, о человеке, который будет рядом и которому нужна будет их любовь и тихая радость. Живут они в маленьком провинциальном городке, на краю жизни, но от этого их любовь и стремление жить во что бы то ни стало, становится только ярче и пронзительнее…
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.