Доржи, сын Банзара - [2]

Внимательно прислушиваясь к разговору старших о засухе, о суровой зиме и весенней бескормице, долгах, Доржи начинает понимать, что есть на свете тупые и властные нойоны[4] — жестокие и алчные богатеи, притесняющие простых тружеников улуса. Из горьких жалоб одноулусников он узнает, что правитель степной думы подарил жене иркутского губернатора соболей на несколько тысяч рублей, а улусного плотника этот щедрый тайша за какие-то гроши избил так, что у того на теле живого места не осталось. У кузнеца Холхоя он выдрал половину косы.

Пытливо всматриваясь в жизнь, Доржи и сам замечает, что батрак Мархансая Балдан работает с утра до ночи, а ходит полуголый. Много несправедливости в Ичетуе, много их и в других улусах, затерявшихся в степном просторе. Постепенно мальчик проникается ненавистью к кривоногому повелителю улуса — Мархансаю, ко всем притеснителям народа.

Доржи мучается в неразрешимых догадках: почему одни живут сытой и привольной жизнью, другие бедствуют и голодают? Простые люди, буряты и русские, кто как может, стараются помочь Доржи разобраться в противоречиях улусной жизни.

Хэшэггэ-нагса[5], бывалый человек, мастер-чеканщик, учит Доржи монгольской грамоте. От него же любознательный мальчик узнает о мудрых книгах, которые помогают людям жить и бороться за лучшее будущее. Особенно много книг у русских. «В тех книгах обо всем написано — что было, есть и что еще только. будет. Каждая страница, верно, с золотой буквы начинается. Хоть бы кто-нибудь одну страничку потерял, — мечтает Доржи. — Нет, не теряют. Наверно, пуще глаза берегут эти книги».

Но праведные книги пока не доступны мальчику: он не читает по-русски. Близкие люди напоминают Банзару, что Доржи, как сын казака, может поступить в войсковую русско-монгольскую школу. Еще до поступления в школу в семье переселенца Степана Тимофеевича Доржи учится разговорной речи, русской грамоте.

В войсковой школе, в шумном купеческом городе Троицкосавске Доржи познает много нового, интересного. Нелегко жить в непривычной обстановке, но тяга к знаниям сильнее всяких неудобств.

А сколько книг в публичной библиотеке! Однако не все книги одинаково полезны, есть среди них и просто ненужные, особенно из тех, что в нарядных переплетах. Об этом говорит восхищенному Доржи старик библиотекарь, чем-то напоминающий Суворова.

В свое время почти так же отзывался об улигерах сказитель Борхонок. «Есть улигеры, как араки, — говорил старик. — Они туманят голову. Если человек поверит в них, он пойдет по плохой дороге… А есть… улигеры, разгоняющие грусть, очищающие душу. Они зажигают в людях огонь смелости, дают им силу».

Вспоминая об этом, Доржи рассматривает книжные полки. «Теперь он заметил, что здесь есть книги, похожие на богатых нойонов. Толстые и важные, они одеты в красные, синие, зеленые халаты. Есть книги, нарядившиеся в желтую кожу. Они лениво дремлют на верхних полках красивых шкафов… На груди у них золотые буквы, узоры, звездочки. Они горят, будто медали, ордена или золоченые пуговицы на мундирах чиновников… Ниже этих толстых и важных книг пристроились книги попроще, а еще ниже — совсем тощие и растрепанные. Они как бедные слуги. На корке одной книги Доржи заметил наклейку, она похожа на заплату на халате пастуха. Много таких книг свалено в кучу на цолу. «Им даже места на полках не нашлось, — пожалел их Доржи. — А может, эти книги самые мудрые. Ведь и многие улигершины в старых халатах ходят?»

Поиски книг, страницы которых, по словам Хэшэгтэ-нагса, начинаются с золотых букв, приводят Доржи к Пушкину. Прочитав рукописный текст изумительной «Сказки о попе и о работнике его Балде», Доржи поразился: оказывается, ему знакомы все лица, с ними он не раз встречался в родном улусе. Жадный поп удивительна похож на ламу Попхоя. «Этот русский улигершин хотел рассказать о Попхое, — думает Доржи, — но Попхоя никто, кроме селенгинских бурят, не знает, а попов знают все в России. Вот он и заменил…». Балда напоминает юному читаТелю Балдана — батрака Мархансая. Он так же, как и Балда, работает за семерых, да и постель у него не лучше соломы.

С годами эта дружба Доржи с великим Пушкиным растет и крепнет. Перед окончанием войсковой школы, в кругу притихших сверстников, Доржи с упоением, одно за другим, читает стихи любимого поэта. Вон он произносит первые слова:

Буря мглою небо кроет…

и перед ним знакомые с детства картины: горы, леса, одинокие-юрты. «И вот он видит Ичетуй, степь — дорогую, знакомую до последней травинки, до мелкого камешка». С трепетным волнением читает Доржи стихи поэта, посвященные старой няне, и перед его взором встает образ любимой матери. Веретено в ее руках вертится все медленнее и медленнее, вот-вот оторвется пряжа, и оно упадет.

С неотразимой силой звучит могучий и прекрасный пушкинский стих в исполнении мальчика Доржи, познавшего чарующую прелесть поэзии. Его слушают, затаив дыхание, одноклассники, слушает, и опальный учитель русской словесности. Книги с золотыми буквами-найдены!

Запросы Доржи не ограничиваются только литературными интересами. Пытливо всматриваясь в жизнь с ее кричащими противоречиями богатства и нищеты, он проникается жгучей ненавистью к кучке богатеев: к купцам, нойонам и степной знати, обирающей забитый и бесправный народ. Доржи восхищен революционным подвигом декабристов и мечтает о встрече с Николаем Бестужевым, живущим неподалеку от Троицкосавска.