Дороги в горах - [4]

Школа стояла на крутом взгорке, подножье его охватывал полукругом тракт. Снег на тракте превратился в бурую кашицу, сквозь которую местами проглядывал асфальт. Сразу за дорогой толпились на поляне березы. Кажется, им хотелось забежать в село, но они страшились то и дело сновавших автомашин. И точно на помощь нежным красавицам, с гор спускались в белых халатах мощные сосны и кедры. А с горных вершин бесстрастно взирали на все могучие лиственницы.

— Братва, чем бы отметить сегодняшний день? Знаете что, двинем на лыжах в лес? — предложил Колька Белендин. — Ух, хорошо там! Я вчера ходил. Клава, пошли? Понимаешь…

— Нет, отставить лыжи до выходного. Лучше коллективно в кино.

Мнения разделились. Каждый, стараясь, чтобы его услышали, повышал голос. В это время мимо прошел Игорь. Все как-то невольно притихли, а Игорь вскинул голову и, покачивая широкими угловатыми плечами, начал спускаться по деревянным ступенькам со взгорья. Когда исчезла круглая каракулевая шапочка, Колька ядовито бросил:

— Герой! Медвежатник!

И опять зашумели:

— Лыжи!..

— Кино!..

Но девочки, оказывается, шумели по иной причине. Их весь день возмущало такое отношение к новичку.

— Нехорошо. Это все вы!.. — наступала на мальчишек Клава.

— Ва-ар-вары! — певуче протянула свое любимое слово Нина, опуская черные длинные ресницы.

— Да при чем тут, понимаешь, мы? Он первый начал хвастаться, — оправдывался Колька. — Несправедливые нападки. Так нельзя. Он хвастается, а мы виноваты.

— Ну и пусть… Ну и пусть первый… А что он такое сказал? Подумаешь, затронул ваше самолюбие. Может, он в самом деле не испугался бы. Откуда вы знаете? Вот завтра чтобы помирились.

— Ладно, — неохотно согласился Колька. — Так и быть, помиримся.

— Подумаешь, одолжение делают. Вы еще извиниться должны. Грубияны! — Клава, не попрощавшись, побежала к лестнице.

— Клава! — Колька Белендин двинулся вслед, но вскоре остановился, развел руками: — Вот, понимаешь, и сходили коллективно в кино.

Клава, нагнав Игоря, некоторое время шла за его спиной. Потом поравнялась с ним. Игорь шагал неторопливо, чуть покачиваясь, и делал вид, что не замечает Клавы, или в самом деле, занятый своими мыслями, не замечал ее. Тогда Клава, смущенно прикашлянув, спросила:

— Вы обиделись?

Игорь шире обычного взмахнул портфелем и не обернулся, а лишь слегка покосился на Клаву.

— А как вы думаете? Такая встреча…

— Да они хорошие, вот только с вами не так обошлись. А знаете, почему? Ведь ребята считают себя таежниками. Вот и досадно стало…

— Дикари, — пренебрежительно бросил Игорь.

Девушка будто споткнулась.

— Ну уж слишком!.. — Клаве хотелось сказать Игорю что-то резкое. Но таких слов не находилось. Они пришли на ум, когда Игорь уже скрылся. А Игорь, направляясь к дому, думал о Клаве. Зря он так поступил. Девушка, кажется, добрая. Поговорить хотела. Ведь догнала даже… Ну и денек сегодня! Сплошные неудачи. Я вот им покажу… Они, видно, тут слабаки. Получу пятерку-вторую, тогда узнают.

…На следующий день Игорь, зайдя в класс, вместо приветствия буркнул что-то себе под нос. Уселся за парту, вынул из портфеля книгу. В ней рассказывалось, как советский ученый восстанавливает по черепам облик когда-то живших людей.

Найдя страницу, на которой он накануне остановился, Игорь прочитал абзац, второй и ничего не понял. Написано, кажется, просто, а понять невозможно. Игорь прочитал снова, и наконец стало ясно, что он не может сосредоточиться. Игорь старается казаться безразличным, а на самом деле отношение ребят беспокоит его. Читая книгу, он напряженно прислушивается к происходящему вокруг. Вот зашли несколько человек, остановились, перешептываются. Игорь еще ниже склонился над книгой, но буквы прыгают, а строчки сливаются.

— Гвоздин, вы… ты комсомолец?

Игорь нехотя, как бы досадуя на то, что его отрывают от чтения, поднял голову. Опять этот узкоглазый. Он вчера первый начал придираться.

— Комсомолец… — «О чем еще спросит? Что вообще ему надо?»

— Хорошо… Я комсорг класса. — Колька замялся, оглянулся на товарищей. — А что читаешь?

Игорь молча показал обложку книги.

— «Из глубины веков»… Должно, интересная?

— Да… — Игорь намеревался опять уткнуться в книгу и показать, что разговор окончен. Пусть проваливают, не очень он в них нуждается. Однако вдруг спросил: — Андрей Боголюбский погиб в 1175 году?

— Правильно, — согласились ребята, — в 1175…

— Почти восемьсот лет прошло, — продолжал Игорь. — Портрета его не осталось. А вот ученый Герасимов создал точный скульптурный портрет по черепу. Потом изображение Боголюбского нашли в соборе. Смотрите. — Игорь торопливо залистал книгу. — В точности…

Ребята были удивлены. Игорь еще более ободрился. Его парту постепенно окружали заходившие в класс ученики.

Раздался звонок. Игорь недовольно поморщился.

— Ладно, — сказал он, — в перемену…

— Хорошо, хорошо, — согласился Колька Белендин и, садясь за парту, шепнул товарищу: — А я читал эту книгу.

— Да? А почему не сказал?

— Так… Ведь дали же девочкам слово… Надо помириться.

* * *

Игорь каждый раз возвращался из школы с твердым намерением заниматься. Пообедав, он, действительно, брался за книги. Но проходило полчаса, самое большое час, и желание опередить всех в учебе и этим самым доказать свое превосходство постепенно гасло. Игорь бесцельно слонялся по дому, выходил на крыльцо, а потом спускался к реке. Вот они горы, Катунь. И ничего нет в них хорошего. Возможно, летом все будет красивым…