Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [64]

, но для тех, кто привык к 120 градусам, это действительно прохлада. Последние пару дней дождя не было; не ожидал, что он может не идти так долго. Однако к концу месяца ожидается еще более семнадцати дюймов[74] осадков.

Мы расположились на холме прямо напротив «Аризоны» и пробудем здесь еще пару-тройку дней. С тех пор как нас придали этой роте, у нас всего пару раз возникали стычки. Это довольно-таки хорошая рота, и в основном мы выходим парой на «свободную охоту» — работа, которую я люблю выполнять.

Слышал по радио, что дома температура опустилась до 50 градусов. Думаю, зима уже на пороге. У нас тут ходит шутка насчет того, пойдет снег или нет. У гуков действительно возникнут большие неприятности, если снег выпадет фута на три.

Вряд ли действия Никсона способны остановить эту войну. Единственное чего они добиваются, выводя войска, — это усложняют задачу тем, кто должен остаться и продолжать вести войну. Если они будут продолжать так вести дела, то шансов победить нет никаких. По правде говоря, я не понимаю, как можно поддерживать такой высокий моральный дух войск, и от этого стал еще больше уважать парней, с которыми я хожу в джунгли.

Да, им не хватает снайперов. Мы не можем держать команду вместе со всеми, поэтому нас часто перебрасывают с места на место. Черт побери, приятно, когда ты востребован, не так ли?

Ходили ли мы в солдатский клуб в Дананге? Мам, ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы спрашивать об этом. Тут такой шанс выпадает очень редко.

Я здесь уже 220 дней. Скоро я начну думать, что это не так уж и много. Передай Лауре, чтобы не унывала — она оглянуться не успеет, как я вернусь. Ну, а ты не принимай всё близко к сердцу. Сильно не переживай, потому что мне сейчас гораздо лучше, чем раньше. Береги себя.

С любовью,

Джозеф

* * *

Перед тем, как покинуть Ан-Хоа и прибыть в подчинение роте «Чарли», мы с Роном провернули еще одно задание. Это была «свободная охота» с изюминкой. Это был не тот план, который мы планировали и выполняли самостоятельно. Это даже поступило не из штаба, а из информации, полученной Ли Оутом. Он услышал о командире северовьетнамцев, у которого появилась плохая привычка постоянно навещать свою подружку, жившую в деревне Зянг-Хоа, примерно в 13 кликах к северу от Ан-Хоа.

Ведение «свободной охоты» являлось наиболее опасной и сложной задачей, с которой сталкивались снайперы, и во время войны я участвовал примерно в двадцати пяти подобных операций, ни одна из которых не длилась свыше семидесяти двух часов. Ношение радиостанции только замедляло нас и сильно затрудняло бесшумное передвижение, поэтому выходя на такое задание, мы знали, что были предоставлены сами себе. Подготовка к ведению «свободной охоты», такой как эта, моей двенадцатой по счету, была чрезвычайно сложной. Мы неоднократно изучали топографические карты и видели два затруднения. Самым опасным было совершить переход на тринадцать кликов, и остаться необнаруженным. Второе затруднение — пересечь реку Тху Бон, не зная, насколько она глубока.

В 3 часа ночи 22-го числа мы с Роном подготовились к выходу с первыми лучами света. Как обычно, мы надели камуфляж, трижды проверили все свое снаряжение и кратко повторили весь порядок действий, однако что-то в этой конкретной «охоте» заставляло наше очко сжиматься. В конце концов, мы списали это на долгий дневной переход и формирование реки вброд.

Мы выдвинулись в 05.00 и через полклика прошли мимо деревни Ан-Хоа, когда солнце выглянуло из-за горизонта. В течение дня нам приходилось постоянно менять свой маршрут, чтобы избежать встреч с фермерами и местным населением, с которыми мы могли столкнуться. Быть замеченным кем-либо означало провалить миссию.

Менее чем за час до заката мы достигли реки. Рон пошел впереди меня, постоянно прощупывая дно, чтобы мы оба не ступили в яму. Было крайне важно, чтобы я не упал и не намочил прицел.

Было почти темно, когда мы добрались до противоположного берега, где и расположились на ночь. Мы сняли с себя камуфляж, развесили его сушиться, завернулись в пончо и по очереди спали и вели наблюдение. Мы замерзли и устали.

До рассвета мы снова были уже в пути, двигаясь в темноте со скоростью улитки, чтобы избежать мин-ловушек. Когда мы приблизились к району нашей предполагаемой огневой позиции, солнце уже поднялось. Мы должны были проползти последние пятьсот ярдов и замаскироваться на нашей огневой позиции в восьмистах ярдах от тропы. Вскоре мы обнаружили, что тропа, предположительно используемая командиром северовьетнамской армии, интенсивно используется, и нам придется смотреть во все глаза, чтобы как-то выцелить нашу цель в потоке местных жителей. Далеко не самая идеальная ситуация.

Участок тропы, ведущей от густо поросшего холма, откуда обычно капитан приезжал в деревню, был длиной около мили. Окружающая местность была равнинной и открытой. В Зянг-Хоа, которая состояла сплошь из соломенных хижин, окруженных густыми деревьями и высокой травой по колено, проживало от ста до трехсот человек.

Моя работа заключалась в том, чтобы наблюдать за холмом и ждать его появления, если оно, конечно, наступит. Дьявол, насколько я знал, он мог вообще изменить свой распорядок и вообще не появиться в тот день. Рон вел наблюдение за участком от точки предполагаемого поражения цели до деревни.