Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [63]

На следующее утро мы с Роном должны были прыгнуть на первый борт, вылетавший на Ан-Хоа. Пока мы готовились к вылету, Майк исчез и вскоре прибежал с двумя бутылками скотча.

— Вот, прихватите это с собой!

Пока мы шли на посадочную площадку, я постоянно оборачивался. Он просто стоял там и улыбался самой грустной улыбкой на свете. Я махнул рукой, и мы побежали к нашему вертолету.

Мы приземлились в Ан-Хоа, и я отправился доложиться ганни. Вручив ему наши распоряжения, я услышал:

— Опять поздно возвращаемся, Уард?

— Блин, ганни, трудно было поймать «птичку».

— Ну да, конечно. Сходи, отметься у своего командира отделения, уверен, что у него есть задание для тебя.

Когда я добрался до своей палатки, моя койка была завалена посылками. Мой день рождения! Я совсем о нем забыл. Прошло тринадцать дней с момента моего неожиданного подарка в «Аризоне». В армии слухи разносятся очень быстро, и довольно скоро все снайперы, находившиеся на базе, оказались в моей палатке. Некоторые парни выглядели очень забавно. Я думаю, что на протяжении нескольких дней они засматривались на эти посылки, ожидая, когда я вернусь. Хм, все это серьезно, подумал я, отделяя пакеты, которые хотел открыть сам.

Как только все остальное оказалось на столе, воцарился хаос. Мне приходилось кричать на людей, разрывающих коробки:

— Носки, присыпку для ног и фотопленку вернуть мне!

Пока я открывал посылки и читал открытки, меня забросали носками, фотопленкой и баночками с присыпкой для ног. Ганни взял себе кусочек пирога, и еще один я ему дал, чтобы он отнес шкиперу. День рождения был не у меня, он был у всех нас.

Я еще никогда не видел, чтобы человек так быстро заболевал малярией, как это случилось с Дейвом Миксом. В конце сентября мы находились на высоте 65, сидя в одной из двух снайперских башен. Она стояла на возвышенности, несколько в стороне от основного расположения базы, и отличалась от обычной башни тем, что на ней был установлен пулемет калибра.50 с оптическим прицелом, позволявшим вести точный огонь на дальность до 3000 ярдов. Снайперы иногда занимали эту башню днем, а ночью сидели на основной башне, вооруженные винтовкой М-14 и «Старлайтом». Крупнокалиберный пулемет использовался в основном для того, чтобы удерживать людей и лодки как можно дальше от этого сектора. Из него можно было вести огонь бронебойно-фугасными патронами, и однажды мне удалось потопить пустой сампан[72] на реке в двух тысячах ярдов, когда пулемет заклинил — пулю расплющило о стенку патронника, и пока я извлекал патрон, который, к счастью, не выстрелил, я забыл о Дейве, сидящем позади меня. Выстрелив несколько раз, чтобы убедиться, что пулемет работает нормально, я повернулся, чтобы что-то сказать Дейву, как вдруг он стал оседать мне на руки. Когда мы выходили на задачу, с ним все было в порядке. но всего за несколько минут он пожелтел и настолько ослабел, что мне пришлось помогать ему спускаться с башни. Вдвоем мы видели достаточно много случаев малярии, чтобы понимать, что он нуждается в немедленной медицинской помощи. Я спросил его, может ли он пройти сто метров до медпункта, и он ответил, что справится, но было видно, как его шатало.

С помощью телефона на башне, я запросил замену как можно быстрее. Пятнадцать минут спустя ко мне прибыл единственный свободный снайпер, находившийся на высоте, и я помчался в медпункт. Прошло не более получаса с момента заклинивания пулемета, когда я добрался до медиков, где и обнаружил Дейва на посадочной площадке, ожидавшего срочной эвакуации в больницу Дананга.

Его температура прыгнула почти до 41 градусов, и я не мог поверить, что они с ним делают. Он был совершенно голым и лежал на резиновом матрасе, внутри которого по трубкам циркулировала ледяная вода. Он был полностью обложен льдом, особенно в области паха и подмышек. В каждой руке было по капельнице, и над всем этим висел большой вентилятор, обдувавший его с полной силой. Каждая клетка его тела дрожала от холода. Я знал, что внутри он горел, и если это не контролировать, то температура будет расти до тех пор, пока у него не случится повреждение мозга или он не умрет. Его зубы стучали так сильно, что он не мог говорить. Единственное, что я смог разобрать, было: «Моя экипировка». Я опасался, что он сломает зубы или откусит себе язык, поэтому схватил влажную тряпку и сунул ему в рот. Он сжал ее, как тисками, и качнул головой, благодарный даже за такое облегчение. Приземлился вертолет, и его забрали. Я собрал его снаряжение и вернулся к нашей палатке, думая на каждом шагу: «Господи Боже, не дай мне заболеть малярией».

К тому времени, как я узнал, что Дейв Янг ранен во второй раз, у меня уже были очень серьезные сомнения, что мы все вчетвером вернемся домой живыми.

* * *

Снайперы-разведчики,

Безымянная высота недалеко от «Аризоны»,

25 сентября 1969 г.

Дорогая мамочка,

Вчера получил от тебя четыре письма, которым очень обрадовался. Прошло уже много дней с тех пор, как мы получали почту.

Во время муссонных дождей здесь становится прохладнее. Собственно, тут не так и холодно, временами бывает и 40, и 50 градусов