Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [47]

Было тихо, за исключением криков раненых, и голосов остальной части нашей группы, изо всех сил пытавшейся перегруппироваться. Дейв и я пытался разобраться в обстановке. Я знал, что «Чарли» должны были нас попросту растоптать, и единственное, что их остановило — это то, что они не знали сколько нас. Если бы им было это известно, — нам всем был бы пиздец. Во время спуска почти треть из нас были убиты или ранены. Погибли командир роты, санитар, один сапер и «ворчун». Другой сапер и радист были тяжело ранены, и их нужно было нести. Лейтенант и еще один «ворчун» отделались легкими ранениями.

Мы с Дэйвом встали в тыловой дозор, сидя на задницах и подталкивая себя вверх по крутому склону с помощью винтовок, выставленных вниз на небольшую тропинку, которую мы прокладывали. Два «ворчуна» взялись расчищать тропу с помощью мачете, и когда они уже больше не могли поднять руки, их место заняли двое других парней. Тропа была очень узкой, и едва ли давала возможность разминуться ползком двум людям. Мы изо всех сил пытались добраться до вершины холма в семидесяти ярдах от нас, где с помощью двух оставшихся саперов мы могли бы отправить своих убитых и раненых, которых перетаскивали на пончо. Скорость продвижения была исключительно медленной, четыре или пять ярдов в минуту в лучшем случае.

Вскоре настала наша с Дейвом очередь идти впереди. Мачете уже притупились, и мы передали их назад, попросив заточить, а сами взяли свои турецкие тесаки, и работа пошла чуть быстрее. К тому времени, когда нам передали обратно острые мачете, мы уже были слишком измучены, чтобы размахивать ими дальше, и тогда нас сменило двое других людей.

Мы ухаживали за ранеными, пока несли их вверх по крутому склону, но джунгли уже почти выиграли нашу битву со временем, когда начало понемногу редеть. Мы приблизились к вершине холма, и саперы вышли вперед, в то время как остальные остановились.

Через несколько минут один из саперов вернулся и дал команду собрать все мины «Клэймор»[62]. В итоге собрали семь штук. Когда дело дошло до меня, любопытство взяло вверх, и я сам потащил мины на вершину холма. Мне хотелось знать, что они собираются делать с минами.

Сапер, который взял их у меня, удовлетворил мое любопытство. Он сел и поддел заднюю крышку мины, чтобы извлечь заряд С-4[63]. Затем заперы протянули детонирующий шнур (шнур с зарядом взрывчатого вещества толщиной в карандаш) между деревьями, как паутину, соединив шашку или кусок взрывчатки у основания каждого из них. Они не были уверены, что для выполнения, задуманного будет достаточно даже взрывчатки C-4, извлеченной из мин. Я отошел на безопасное расстояние, и саперы подорвали взрывную цепь.

Когда дым развеялся, я увидел весьма странное произведение инженерного искусства. Во время спуска мы потеряли много подрывных зарядов, но даже имея очень ограниченные ресурсы саперы расчистили почти идеальную посадочную площадку. Она была небольшой, но достаточной для того, чтобы на нее сел санитарный вертолет, который крутился невдалеке.

Видимо у «Чарли» была та же проблема с ранеными, потому что пока «пличка» садилась и взлетала обратно, не прозвучало ни выстрела.

У нас появилось время, чтобы отдохнуть, подумать о событиях последних сорока пяти минут и дождаться, пока следующая «птичка» доставит нам запасы и больше зарядов взрывчатки, чтобы расширить посадочную площадку. И вот когда она прибыла, противник открыл по нам интенсивный огонь.

Мы были окружены северовьетнамцами и должны были все это время находится в горах. Остальная часть роты попала под сильный огонь, и мы никак не могли этому помешать. Кроме того, оказалось почти невозможно обнаружить врага в плотных джунглях, которые нас окружали.

Ценою четырех погибших и четырех раненых мы заняли безымянную высоту, отмеченную лишь цифрой на карте, и незаслуживающее даже упоминания. Я спросил у скаута Кита Карсона, что он думает по этому поводу. Он ответил:

— Это плохо, это реально дерьмово.

Это все, что я хотел услышать. Мы с Дейвом заняли позицию внутри периметра, но чуть в стороне от остальной части группы, где и находились все время на страже.

Рота, находившаяся в джунглях, требовала постоянного пополнения боеприпасов и других запасов, огромного количества и того, и другого. Первую запланированную «птичку» с запасами обстреляли так, что ей пришлось вернуться обратно, оставляя за собой дымный след. Весь наш дневной рацион оказался потерян. На следующий день рано утром повторилась та же хрень. Все попытки пополнить наши запасы на протяжении следующих двух дней оказались безуспешными. Мы оказались в полной жопе, сидя на холме, окруженные крупными силами противника, из-за которого мы не могли даже получить свои запасы. Плюс ко всему этому у нас кончилась пища и вода.

Прошел еще один день, и шкипер вызвал трех добровольцев, которые могли бы спуститься по склону в надежде найти ручей. Добровольцы нашлись, и со своего места я наблюдал, как они исчезли в зеленой стене чуть ниже посадочной площадки, каждый с тремя пятигаллоновыми пластиковыми канистрами, привязанными к их спине. Прошло три часа, и шкипер нервно ходил вперед-назад, когда, наконец, они появились из джунглей, но увы, с пустыми канистрами. Уже четвертый день как мы сидели без всяких запасов. Ситуация становилась все драматичнее.