Дорога через безмолвие - [65]

— Вы сказали, что господина Райта не раз корили за проволочку?

— Да.

— За то, что он оттянул поход почти до наступления лета?

— Да, все находившиеся в Менинди участники экспедиции упрекали его в том, что он теряет драгоценное время, однако он всегда отвечал одно и то же: он ждет подтверждения».

Следующее слушание состоялось 5 декабря. На сей раз показания давал Кинг. В тот день ему исполнилось 23 года. Он уже успел немного оправиться после восторженных приемов и, как писала мельбурнская «Геральд», выступал в комиссии безукоризненно. Несколько высокомерно газета добавляла: «Хотя этот человек и не получил полного образования, он, несомненно, обладает живым умом. Можно лишь сожалеть, что ему задавали мало вопросов — у него поразительная память, в которой запечатлелось все вплоть до мельчайших деталей». Члены комиссии обращались с Кингом очень бережно, постепенно подводя его к главному вопросу:

«— Оставлял ли господин Берк господину Браге какие-либо приказания относительно его дальнейших действий?

— Нет.

— Говорил ли вам господин Берк в последний день перед уходом о том, что оставляет господина Браге главой тылового отряда и что господин Райт в самом скором времени должен прибыть в лагерь?

— Да, говорил.

— Упоминал ли он точное время?

— Он сказал — через несколько дней. Потом он попрощался со всеми. Когда он пожимал руки Пэттону, который обожал Берка, Пэттон заплакал; он очень расстроился из-за того, что не идет вместе с господином Берком. Прощаясь, тот сказал ему: «Пэттон, не надо расстраиваться, я очень скоро вернусь. Если через несколько месяцев нас не будет, вы двинетесь назад к Дарлингу».

— С собой вы взяли меньшую часть провизии, оставив большую в лагере, не так ли?

— Да.

— Были ли у вас какие-нибудь спиртные напитки?

— Нет, мы ничего не взяли с Дарлинга.

— Свинина была доброкачественной?

— Замечательная.

— Господин Берк не собирался брать провизии больше чем на три месяца?

— Да, именно так.

— Но при желании он мог взять и больше, не так ли?

— Да.

— Господин Браге сопровождал вас часть пути?

— До первого привала. В тот вечер мы отужинали вместе и, когда пришло время возвращаться, он сказал: «До свиданья, Кинг, вряд ли доведется увидеть вас раньше чем через четыре месяца».

— Он сказал именно в таких выражениях?

— Да».

Затем Кинг рассказал об их рейде к заливу. Временами, особенно пересекая каменную пустыню, они шли по ночам. У них не было палаток и спали они под открытым небом. На каждом привале Уиллс, как правило, делал записи в дневниках и тратил на это не меньше часа. Потом он читал их Берку, и тот иногда добавлял что-то; сам Берк почти ничего не писал. До залива они добрались без особых трудностей, воды на всем пути было достаточно. Еды тоже хватало, хотя поход затянулся дольше, чем они предполагали — два месяца вместо шести недель; вокруг было много дичи — кенгуру, эму, утки, но они не охотились, чтобы не терять времени, а продолжали «держать курс».

«— Не говорил ли господин Берк при приближении к заливу, что рассчитывает на чью-либо помощь?

— Нет.

— Он не ждал помощи ни с суши, ни с моря?

— «Нет. Когда мы стояли в Менинди, наша с Макдоно палатка была рядом с палаткой господина Берка, и Макдоно слышал разговор между Берком, Уиллсом и профессором Нимейером. Это было как раз перед возвращением профессора из Менинди в Мельбурн. Они говорили о каком-то судне. Судя по разговору, господин Берк отказывался от посылки судна. Если бы он ожидал помощи, мы бы наверняка вышли к открытому морю, прорвавшись сквозь плавни в устье реки Флиндерс. Но запасы провизии были уже на исходе, и мы туда не пошли. Господин Берк считал свою миссию выполненной; мы видели прилив, вода в реке стала соленой и уровень поднялся на двадцать сантиметров.

— Никаких сомнений в том, что это морской прилив, у вас не было?

— Ни малейших.

— По каким признакам вы его определили?

— Из воды торчали огромные камни, затем мы увидели, что они скрылись под водой.

— Доносился ли до Вас шум моря?

— Нет».

Затем, продолжал Кинг, под проливным дождем — тропический «душ» обрушивался на них по 10–12 раз в день — они пустились в обратный путь. Суточный паек был урезан драконовским образом. И люди и животные «еле шевелили ногами», а Грей, кроме того, жаловался на боль в спине.

«— Говорил ли господин Берк что-нибудь о целесообразности пути через Квинсленд?

— Ничего подобного я не слышал.

— Господину Грею становилось все хуже?

— Да, он угасал, судя по тому, что говорил господин Уиллс; он [Уиллс] был среди нас за доктора — когда кто-то заболевал, он давал лекарства. Господин Уиллс говорил, что Грей подорвал здоровье из-за выпивок еще в Суон-Хилле. Я слышал, он действительно сильно пил там».

Далее Кинг упомянул о неприятном инциденте с Греем, когда того застигли поедающим украдкой кашу из ворованной овсянки:

«— Господин Берк подозвал его и спросил, что все это значит; еще он спросил, разве Грей не получал равную со всеми долю; тот, конечно, не отрицал. Тогда господин Берк дал ему несколько оплеух. При этом господин Грей не издал ни звука, вопреки тому, что пишет господин Уиллс. Правда, самого господина Уилса в этот момент не было в лагере, а когда он вернулся, все уже кончилось. Думаю, господин Берк нанес господину Грею шесть-семь ударов.