Дорога через безмолвие - [56]

Они всячески выказывали сочувствие и сострадание; узнав, что я остался один, накормили меня досыта. Прожив с ними четыре дня, я понял, что стал им в тягость; они показали знаками, что собираются откочевать вверх по течению крика, а мне лучше идти и другом направлении. Я сделал вид, что не понимаю. В тот же день они снялись с места; я двинулся следом.

Дорогой мне удалось подстрелить несколько ворон, и это весьма им понравилось. В новом стойбище они расчистили площадку, в середине установили загородку от ветра, уселись в кружок и ждали, пока не изжарится птица, после чего охотно разделили со мной трапезу. В тот же день женщина, которой я отдал часть вороны, принесла мне лепешку из муки нарду, объяснив, что угощение столь скромно из-за больной руки, не позволяющей ей молоть зерна. Она показала больную руку; тут меня осенило — я решил вскипятить в котелке воду и губкой промыть рану. Во время операции все сидели вокруг, перешептываясь. Ее муж находился рядом, а она не переставая плакала. Промыв рану, я обработал ее нитратом серебра; женщина начала вопить и вырываться с криком «Мокоу! Мокоу!» (Огонь! Огонь!).

С тех пор они с мужем стали приносить мне утром и вечером немного нарду и брали с собой, когда племя отправлялось ловить рыбу. Они также помогали мне строить хижину или плести загородку от ветра, когда туземцы перекочевывали на новое место. Со своей стороны, когда мне удавалось подстрелить ворону или ястреба, я непременно делился с ними. Каждые четыре-пять дней они обступали меня, и старики спрашивали, куда я намерен идти — вверх или вниз по течению крика. В конце концов мне удалось им втолковать, что если они пойдут вверх, я тоже пойду вверх, а если они пойдут вниз, я тоже пойду вниз. С этого момента они начали считать меня за своего и регулярно приносили мне рыбу и лепешки.

Им очень хотелось узнать, где лежит Берк. Однажды, когда мы отправились ловить рыбу и оказались неподалеку, я повел их к тому месту. Увидев бренные останки, все горько зарыдали; потом они забросали тело г-на Берка ветками кустарника. После этого эпизода они стали заботиться обо мне пуще прежнего; я повторял им, что белые должны прийти сюда через две луны [два месяца] и по вечерам, приходя с лепешками и рыбой, они охотно заводили разговор о белых людях и показывали пальцем на луну.

Я обещал им много подарков. Особенно они просили томагавки, которые называли бумейку. Весь месяц до прибытия спасательной партии со мной обращались с неизменной заботливостью и смотрели как на своего. В день моего спасения прибежал один туземец и сказал, что он ловил рыбу и видел, как сюда направлялись белые люди; все находившиеся в лагере разбежались в разные стороны, а человек, принесший эту весть, перевел меня через протоку и здесь я вскоре увидел шедших ко мне людей».

Так звучал рассказ Кинга, поведанный Хоуиту; уцелевший спутник Берка и Уиллса говорил с трудом, Хоуит терпеливо ждал, пока он вновь соберется с силами, наступала тишина и тогда сквозь ткань палатки до них доносился мягкий плеск Куперс-Крика.

Глава 13 ВОЗВРАЩЕНИЕ В МЕЛЬБУРН

За два дня Кинг поправился настолько, что смог отвести их к могиле Уиллса в семи милях ниже по течению крика. Место выглядело так, как он его описал, — две хижины на песке между двумя водоемами. Здесь, однако, успели побывать дикие собаки, и тело бедняги Уиллса было чудовищно обезображено. Они аккуратно собрали останки и вырыли могилу. За неимением молитвенника Хоуит прочитал евангельские строки из Первого послания к коринфянам, как нельзя лучше соответствовавшие моменту:

Смерть! Где твое жало?

Ад! Где твоя победа?

На ближайшем к могиле дереве вырезали следующую надпись:

Куперс-Крик

У. Дж. Уиллс

ХLV ярдов

W.N.W.

Внизу Хоуит добавил свои инициалы — А. X. После этого они вырыли дневники Уиллса и ушли.

Кинг с превеликим трудом добрался до лагеря и несколько дней не мог двигаться. Он подробно объяснил Хоуиту, где найти тело Берка. Оставив Кинга в палатке под наблюдением д-ра Уилера, 21 сентября спасательная партия отправилась вверх по Куперс-Крику. В свое время они проходили метрах в тридцати от этого места и даже устроили неподалеку привал. Здесь тоже побывали собаки динго, но тело в основном сохранилось. Чуть поодаль в песке лежал заряженный покрытый ржавчиной «кольт» со взведенным курком. Неужели Берк собирался застрелиться?

Останки завернули в британский флаг и опустили в могилу. Все стояли вокруг с непокрытой головой, а Хоуит прочитал вслух стих из одиннадцатой главы Евангелия от Иоанна: «Я семь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрет, оживет; и всякий верующий в меня не умрет вовек».

Рядом на причудливо изогнутом эвкалипте вырезали надпись:

Р.О'Х.Б.

21.9'61.

А.Х.

Миссия была закончена; все члены экспедиции Хоуи-та почувствовали явное облегчение, Кинг тоже поправлялся. Один Хоуит ощущал некоторое разочарование: поход закончился слишком быстро, а он мечтал об исследовании новых земель, надеялся пересечь континент и встретиться с капитаном Норманом на северной кромке — у залива Карпентария. Не подлежит сомнению, что, если бы не Кинг, которого он должен был доставить обратно, Хоуит непременно отправился бы дальше.