Дорога через безмолвие - [57]

Пожалуй, со времен Стерта среди австралийских путешественников не появлялось столь яркой фигуры. Позднее Хоуит станет выдающимся этнографом и президентом Австралийской ассоциации развитии науки. А сейчас молодой, полный жажды деятельности ученый находился под сильным впечатлением от увиденного на Куперс-Крике; аборигены, скалы, растения, сверкающие следы метеоров в ночном небе — все приводило его в восторг; он легко и уверенно передвигался по этой первозданной земле. Хочется отметить еще одну редкую среди австралийских исследователей особенность — он обладал чувством юмора. В сообществе людей, ценивших пуще всего решимость и военную закалку, это качество особенно поразительно.

В стане Хоуита не было недовольных, никто не оспаривал его роль лидера; он прекрасно знал буш, так что экспедиция не терпела нужды в провизии. Состояние лошадей и верблюдов даже улучшилось по мере удаления от Дарлинга. Добравшись до Куперс-Крика, люди не потеряли уверенности в благополучном исходе и могли наслаждаться окружающими красотами.

Первым делом Хоуиту надлежало оповестить мир о развязке событий; для этой цели он захватил с собой из Мельбурна четырех почтовых голубей. Теперь пришла пора выпустить их. Однако, открыв клетки, которые протряслись сотни миль на верблюжьих спинах, они увидели, что птицы напрочь лишились хвостовых перьев. Хоуит подстрелил трех диких голубей и вощеной ниткой прикрепил их хвостовые перья своим птицам. Операция прошла блестяще: выпущенные в палатке голуби с легкостью носились по воздуху. Четыре послания поместили в прикрепленные к лапкам легкие металлические гильзы, и на заре следующего дня голубей выпустили на волю.

Поначалу все шло как нельзя лучше — птицы стремглав взмыли вверх и полетели на другую сторону крика. Будь с ними Стерт, в свое время пользовавшийся этим способом, он мог бы заранее им сказать, что произойдет дальше: из поднебесья внезапно вынырнула стая больших соколов, один голубь был убит сразу же, двое других в панике кинулись за песчаный холм без всякой надежды выбраться оттуда живыми, а четвертая птица, сразу же отказавшись от борьбы, спряталась. Подойдя ближе, люди увидели, что до смерти напуганный голубь забился под куст, а пристроившийся на ветке сокол не спускает с него глаз.

Днем они еще раз попытали счастье с последней птицей, но та не пожелала вторично подвергать себя гремел гром, но люди чувствовали, что беспредельная пустыня может быть не только враждебной.

Наконец-то удалось разгадать загадку таинственных лошадиных следов, которые видел Хоуит в нижнем течении крика: по пустыне бродила одинокая чалая лошадь, убежавшая от Стерта 16 лет назад на Куперс-Крике. Она выжила и даже выглядела довольно крепкой, по совсем одичала, одно ребро у нее было сломано— видимо, кто-то угодил в нее палкой или бумерангом. Ее поймали, но вскоре она сдохла.

Кингу постепенно становилось лучше. Он все еще был очень слаб, но прибавлял в весе с поразительной скоростью; Уэлч замечает, что «ничего подобного не видел в жизни — с тех пор как его нашли, Кинг изменился до неузнаваемости». Пришлось даже распустить одежду, которая стала ему явно тесной.

25 сентября д-р Уиллср заключил, что Кинг в состоянии ехать домой. Путешественники покинули лагерь, оставив последнего голубя грустно сидеть на ветке. Первые несколько дней, щадя Кинга, караван неторопливо двигался вдоль крика. 28 сентября они въехали в бывший базовый лагерь 65 и только теперь разрыли злополучный тайник. Все лежало на месте: полевые дневники Уиллса, письмо Берка, написанное по возвращении с залива, записка Уиллса, оставленная в конце мая, несколько торопливо набросанных планов местности с маршрутами следования и пара записных книжек в жестяной банке. Забросив пустую яму землей, они покинули место, вызывавшее столько горьких воспоминаний.

Дул теплый ветер, наступила прекрасная весенняя пора. Распускались цветы, земля покрывалась буйной растительностью, перелетные птицы стаями тянулись к водоемам. Езда на верблюде утомляла Кинга, он чувствовал себя неважно, и потому решено было дать ему однодневную передышку, а потом пересадить на лошадь. 4 октября экспедиция изготовилась к марш-броску через безводную пустыню к Курлиатто. Животных в последний раз вволю напоили из крика. Но опасения оказались напрасными — вода встречалась повсюду и марш-бросок обернулся приятной прогулкой. Для Кинга это было особой удачей: он все еще был очень слаб. Не раз во время пути Уиллер приказывал остановиться, чтобы дать Кингу перевести дух и собраться с силами. Соратник Берка и Уиллса блаженно улыбался, иногда охотно болтал, но чаще угрюмо молчал, погрузившись в себя, и не реагировал на окружающих.

11 октября, когда до Менинди оставалось около трети пути, Хоуит отправил Браге с помощником вперед, чтобы побыстрей сообщить весть о судьбе экспедиции Берка. Основной караван медленно следовал за гонцами. 28 октября они наконец въехали в Менинди. Прошел год с тех пор, как Кинг в последний раз видел селение. Здесь ему дали неделю передохнуть и 6 ноября отправили в Мельбурн под присмотром Уэлча.