Дорога через безмолвие - [46]

15 мая весь день они сортировали провизию, прикидывая, что взять с собой, а что — нет. На следующее утро, взвалив на плечи по пятнадцатикилограммовому тюку (Берк и Кинг несли еще бурдюки с водой), они покинули лагерь. Суточный паек состоял из трех полосок вяленого мяса и нескольких лепешек. В последний момент к вящей радости путники обнаружили целое поле нарду у подножия песчаного холма. «Эта находка, — пишет Уиллс, — вызвала бурю восторга: мы решили, что с помощью семян сможем продержаться, даже если придется остаться в районе крика до тех пор, пока не прибудет помощь из города». Сейчас их усилия были сосредоточены на том, чтобы выбраться из ловушки, в которой они оказались. В первый день удалось пройти лишь восемь миль. Груз оказался непомерно тяжелым, так что на следующий день часть поклажи снова зарыли. Небо наливалось свинцом, вокруг солнца сиял странный ореол.

В течение следующих шести дней записи в дневнике Уиллса становятся совсем отрывочными: ходьба отнимала все силы. Если бы свершилось чудо и полил дождь… но этого не случилось. Они шли и шли, а впереди по-прежнему дрожал в мареве пустой горизонт без единого деревца, без малейшего признака воды. Пройдя сорок пять миль к юго-западу от крика — на пять миль дальше установленного предела, — они остановились на часовой привал и повернули обратно…

Даже сейчас, столетие спустя, безжалостность судьбы вызывает возмущение. После всех мучений, выпавших на их долю, эти трое заслужили передышку: ну пусть покапает слабенький дождь или пусть они заметят, как Стерт, летящего к воде голубя. Нет, даже шорох надежды не исходил от безжизненной земли. Неудачи и трагические совпадения следовали одни за другими. Меньше чем на полдня они разминулись с Браге; потом тот же Браге, вернувшись в лагерь, не увидел следов их недавнего пребывания… Казалось бы, сколько можно?

Очередная неудача не повергла Берка и двоих его спутников в отчаяние. 24 мая они вновь расположились на старой лагерной стоянке у крика. Запись Уиллса гласит: «День рождения королевы отметили с Кингом сбором семян нарду; отныне лепешкам из этой муки предстоит стать нашей основной едой. Вернулись после двух часов пополудни, убедившись, что сбор семян отнимает слишком много сил и требует огромного терпения. Во время работы, часов около одиннадцати утра мы с Кингом услышали отчетливый звук выстрела, похожий на ружейный. Он донесся издалека. Мы решили, что стрелял г-н Берк; по возвращении в лагерь, однако, выяснилось, что он не стрелял и не слышал никакого шума. Небо было частично закрыто тучами, с востока тянул легкий бриз, но никаких признаков грозы не наблюдалось».

Безусловно, это не мог быть ружейный выстрел — Браге и Райт посетили склад 16 дней назад и сейчас находились в ста милях отсюда по дороге к Менинди. Как в свое время Стерт, Уиллс и Кинг услышали треск расколовшейся скалы. Но они не ведали этого, и, обнадеженные, решили, что за ними послали на Куперс-Крик спасательную партию. Казалось вполне логичным, что по прибытии в базовый лагерь спасатели начали подавать сигналы выстрелами в воздух. Было решено, что один из троих, несмотря на нечеловеческую усталость, пойдет туда и проверит догадку. Выбор пал на Уиллса. 27 мая он ушел, взяв запас провизии на несколько дней, лопату и дневники, которые решили зарыть в тайнике. Поход начался удачно: земля была покрыта густым ковром нарду, он натолкнулся на группу женщин и детей, собиравших семена. Вскоре к ним присоединились два десятка мужчин; увидев Уиллса, они обступили путешественника и стали зазывать его в стойбище, обещав накормить. Один заботливо взял лопату, другой — узелок с пожитками. Разделив с ними трапезу, Уиллс остался ночевать в хижине с одним из старейшин; всю ночь горели костры, поддерживая тепло в жилище. Уиллс полностью переменил свое мнение об обитающих на Куперс-Крике аборигенах. Еще шесть месяцев назад они были «злонравными и ничтожными»; теперь он называет их «мои друзья», и в дневнике появляется краткий словарь туземного языка.

На следующий день Уиллс чувствовал себя не очень хорошо, по-видимому, после съеденных накануне моллюсков, но все же продолжил путь. По дороге он заметил стаю ворон, клевавших свежую рыбину. Отняв ее у них, он приготовил ужин, после чего крепко заснул в заброшенной хижине. До бывшего продовольственного склада оставалось одиннадцать миль, и на следующее утро, 30 мая он прибыл на место. Опять ничего. Ни одной живой души, никаких следов пребывания белых людей. Разрыв яму, Уиллс увидел, что в ней все лежит так, как они положили при уходе отсюда 23 апреля; записка Берка виднелась сквозь стенку пустой бутылки. Ничего не изменилось. Можно было идти обратно. Он сел и написал следующее письмо:

«Базовый лагерь, 30 мая.

Нам не удалось покинуть пойму крика. Оба верблюда погибли, запасы провизии исчерпаны. Г-н Берк и Кинг находятся ниже по течению. Я намерен вернуться к ним, затем мы, видимо, снова придем сюда. Стараемся не падать духом и живем жизнью туземцев. Это нелегко. Наша одежда превратилась в лохмотья. Пришлите провизию и одежду как можно скорее.