Дон Жуан, или Жизнь Байрона - [4]

Шрифт
Интервал

.

Напрасно Вяземский взывал к Жуковскому — сердце последнего было отдано Шиллеру и его балладам. Из Байрона он перевел только «Шильонского узника», хотя ждали от него «Корсара», «Гяура», «Лары», если не самого «Чайльд Гарольда».

Письмо Вяземского — яркое свидетельство удивительной способности русского человека отдаться безоглядно иноземному кумиру, о котором иногда и представления-то подлинного не имеешь. Позже Достоевский назовет это всемирной отзывчивостью. Но рядом с Вяземским стоял в эти годы и Пушкин, признававшийся: «Бахчисарайский фонтан» слабее «Пленника» и, как он, отзывается чтением Байрона, от которого я с ума сходил»[9].

Так что же все-таки привлекало русских поэтов в поэзии Байрона? Ответить можно совсем кратко, всего в двух словах, — мировая скорбь. Но что же привлекательного в скорби? В ней была высота, до которой ранее не поднималась новая европейская поэзия. Герой Байрона стоял выше всех соблазнов и радостей этого мира, при ваде великих развалин прошлого — Греции и Рима — он предавался возвышенным размышлениям о тщете всего земного. Его страдание внушало зависть, всем хотелось так страдать и чувствовать бренность земных радостей. И здесь очень важно, что скорбь байроновского героя была мировая, то есть касалась самих основ мироздания, это был спор с Творцом и творением, а не просто с преходящими политическими или социальными условностями времени.

Много позже Жуковский объяснил, почему Байрон не мог привлечь его (письмо к Гоголю от 8 января 1848 года): «…Обратим взор на Байрона — дух высокий, могучий, но дух отрицания, гордости и презрения. Его гений имеет прелесть Мильтонова Сатаны, столь поражающего своим помраченным величием; но у Мильтона эта прелесть не иное что, как поэтический образ, только увеселяющий воображение; а в Байроне она есть сила, стремительно влекущая нас в бездну сатанинского падения»[10].

Но это уже конец 40-х годов, преодоленный байронизм. А в двадцатые годы сам Пушкин страдал от невозможности читать Байрона в оригинале (серьезно принялся он за английский язык только после Михайловского, в 1827–1828 годах).

В ноябре 1825 года он пишет П. Вяземскому из Михайловского: «Что за чудо «Дон Жуан»! я знаю только 5 первых песен; прочитав первые 2, я сказал тотчас Раевскому, что это chef-d’oeuvre Байрона… Мне нужен английский язык — и вот одна из невыгод моей ссылки: я не имею способов учиться, пока пора. Грех гонителям моим!» И далее, касаясь появившегося известия о сожжении записок Байрона его биографом Т. Муром, Пушкин этот поступок Мура ставит выше лучшей его поэмы «Лалла-Рук» (кстати, переведенной Жуковским): «Зачем жалеешь ты о потере «Записок» Байрона? чорт с ними! слава Богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно увлеченный восторгом поэзии. В хладнокровной прозе он бы лгал и хитрил, то стараясь блеснуть искренноcтию, то марая своих врагов. Его бы уличили, как уличили Руссо, — а там злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением. Поступок Мура лучше его «Лалла-Рук» (в его поэтическом отношеньи). Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. — Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. «Он мал, как мы, он мерзок, как мы!» Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе»[11].


В заключение несколько слов о переводчице этой книги Марии Павловне Богословской. Я познакомился с ней в середине 60-х годов, когда она с мужем, известным писателем и переводчиком Сергеем Бобровым, жила в одном из арбатских переулков (позже они переехали в писательский дом у метро «Аэропорт»). Вместе они создали классический перевод «Красного и черного» Стендаля, который переиздается и по сей день. Еще до войны Мария Павловна перевела роман Д. Джойса «Портрет художника в молодости», но опубликовали его только сорок лет спустя, в 1976 году. Одна из последних её работ — перевод сложнейшего романа У. Фолкнера «Осквернитель праха». Мария Павловна считала, что перевела название романа неправильно, и в моем экземпляре Фолкнера исправила «Осквернителя» на «Проникшего во прах». Помню, как после смерти Сергея Боброва в 1972 году она все свои силы отдавала публикации наследия своего мужа, и в первую очередь его повести «Мальчик». Мария Павловна Богословская была маленькой сухонькой старушкой, которая на своих плечах несла европейскую и американскую классику русскому читателю. Это переиздание книги «Байрон» хочется посвятить её памяти.

С. ДЖИМБИНОВ

ДОН ЖУАН, ИЛИ ЖИЗНЬ БАЙРОНА

Don Juan on la vie de BYRON

ПРЕДИСЛОВИЕ

I. ПОЧЕМУ ИМЕННО БАЙРОН?

Хоть я и восхищаюсь произведениями великих классиков, все биографии, которые я написал, — биографии творцов романтизма. Не могу сказать, что мой выбор был предопределен, но, стоит мне поразмыслить над решениями, которые принимались по велению чувства, я легко могу их объяснить. Романтизм, целиком занятый сам собою, оставляет позади, словно светящийся след кометы, жизнь, краткие миги которой отражены в его творениях. Романтизм живописен, и его легко отобразить. Классицизм, принимая общество, в котором зародился, и стремясь его достоверно живописать, многое пытается скрыть за спинами своих героев. Хотя, конечно, остается гипотетическая возможность восстановить истину, о которой автор предпочел не говорить. Расин, Ларошфуко, Лабрюйер присутствуют в своих творениях больше, нежели сами того хотели, хоть это присутствие и не бросается в глаза. Если даже их и одолевали страсти — обычаи и верования времени внушили им известную сдержанность. Короче, собственная жизнь явлена в их творчестве лишь в виде водяных знаков. И её можно увидеть только на просвет.


Еще от автора Андре Моруа
Письма незнакомке

В «Письмах незнакомке» (1956) Моруа раздумывает над поведением и нравами людей, взаимоотношениями мужчин и женщин, приемами обольщения, над тем, почему браки оказываются счастливыми, почему случаются разводы и угасают чувства. Автор обращает свои письма к женщине, но кто она — остается загадкой для читателя. Случайно увиденный женский силуэт в театральном партере, мелькнувшая где-то в сутолоке дня прекрасная дама — так появилась в воображении Моруа Незнакомка, которую писатель наставляет, учит жизни, слегка воспитывает.


Превратности любви

Одилия и Изабелла – две женщины, два больших и сложных чувства в жизни героя романа Андре Моруа… Как непохожи они друг на друга, как по-разному складываются их отношения с возлюбленным! Видимо, и в самом деле, как гласит эпиграф к этому тонкому, «камерному» произведению, «в каждое мгновенье нам даруется новая жизнь»…


Фиалки по средам

«Фиалки по средам» (1953 г.) – сборник новелл Андре Моруа, прославивший писателя еще при жизни. Наверное, главное достоинство этих рассказов в том, что они очень жизненны, очень правдивы. Описанные писателем ситуации не потеряли своей актуальности и сегодня. Читатель вслед за Моруа проникнется судьбой этих персонажей, за что-то их жалеет, над чем-то от души посмеется, а иногда и всерьез задумается.


Сентябрьские розы

Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.


История Англии

Андре Моруа, классик французской литературы XX века, автор знаменитых романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго, Шелли и Байрона, считается подлинным мастером психологической прозы. Однако значительную часть наследия писателя составляют исторические сочинения. В «Истории Англии», написанной в 1937 году и впервые переведенной на русский язык, Моруа с блеском удалось создать удивительно живой и эмоциональный портрет страны, на протяжении многих столетий, от неолита до наших дней, бережно хранившей и культивировавшей свои традиции и национальную гордость. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

Андре Моруа (1885–1967) — выдающийся французский писатель, один из признанных мастеров культуры ХХ века, член французской Академии, создал за полвека литературной деятельности более полутораста книг.Пятый том «Собрания сочинений Андре Моруа в шести томах» включает «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части I–VII), посвящен великому французскому писателю-романтику, оставившему свой неповторимый след в истории мировой литературы.Продолжение романа «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго» (части VIII–X) вошло в шестой том.


Рекомендуем почитать
Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.