Домовой - [10]
Весь сон с меня слетел. Я замерла, боясь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть незваную гостью.
Куница еще немного настороженно пряталась за деревом, а затем встала на четыре лапки и юркнула к столику. Роскошный хвост мелькнул среди погасших свечей, миска шевельнулась, нарушая тишину, любопытная мордочка показалась над столом, словно спрашивая: а где мое угощение?
— Будет тебе угощение… — прошептала я, ме-эдленно протягивая руку к лежавшей рядом палке. Дерево удобно легло в ладонь.
С минуту мы гипнотизировали друг друга глазами, а затем я досадливо чмыхнула, нарушая хрупкое равновесие. От резкого звука зверек пугливо пригнулся и в следующую секунду уже стремглав бежал в лес — только хвост мелькнул.
Вот тебе и ночная охотница — это я про себя. Вот тебе и гроза лесов…
Ноги затекли от долгого сидения на коленях и я, кряхтя, встала, продолжая костерить себя на чем свет стоит. Пожалела тварюшку? Будешь теперь курами откупаться. Скоро они вообще на твою территорию начнут ходить, как к себе домой — ты-то ничего сделать не можешь. Ни метки звериные обновить, ни капкан поставить — жалко…
И все же, несмотря на досаду, на душе у меня было спокойно. Я привыкла доверять своей интуиции и теперь чувствовала, что сделала правильно. Так что возмущалась больше для вида, да чтоб согреться — в сером предутреннем рассвете мороз вновь начал крепчать, обещая ясную и солнечную погоду.
Глава 3
После проведенного обряда внутренний волк спал еще несколько дней — все это время я была на редкость благодушна и даже Машку пыталась новому сбору научить. Нюх слушался меня полностью, кошмары по ночам не мучили, участковый тоже не привязывался, а куница — не появлялась. Очевидно, той ночью я каким-то образом сумела восстановить некую гармонию в своей жизни, чем теперь пользовалась, с чувством полного удовлетворения смешивая приготовленный Машкой сбор и барсучий жир.
— Бабке передашь, чтобы утром и вечером мазалась, особенно после бани, а сверху — поясом из собачей шерсти… — наставляла я довольную девицу. — И скажи, что сама сделала, про меня не говори…
— Сегодня как раз баня будет, перед праздником, — прогудела замотанная в пуховый платок Машка. — А вы, правда, отмечать не будете?
— Правда, — уверила я, отправляя ее из дома.
Тридцать первого декабря на улице царило предвкушающее оживление — мужики чистили снег, кололи дрова, по всей деревне топились бани, изгнанная, чтобы под ногами не путались, ребятня с визгом каталась на реке, подростки кучками перебегали от дома к дому, шушукаясь. Я уже успела узнать, что они собираются у какой-то Насти дома, отправив родителей последней в клуб. Здесь и такое было, правда, я ни разу не видела. Гришка сказал, что местные обычно празднуют Новый год на улице — на торговой площади недалеко от церкви.
— Только делать там нечего, — в конце он почесал нос и добавил: — Туда обычно приходят, когда уже на ногах еле держатся… Ну, малышню еще выгулять, музыку послушать…
— А салют? — полюбопытствовала я, раскатывая на столе кусок теста для пирога с малиной. Сидеть в Новогоднюю ночь совсем уж без ощущения праздника не хотелось, опять же, была смутная надежда, что кто-нибудь решит воспользоваться поводом и помириться… Глупости, конечно, но…
В общем, гусь уже запекался в духовке, а начинка для пирога медленно исчезала в желудке Гришки.
Я поспешно переставила ополовиненную миску с размороженной, присыпанной сахаром малиной подальше.
— Окстись, какой салют! — расхохотался тот, рукавом вытирая испачканные соком губы. — В местном клубе крыша на ладан дышит, отец третий год деньги из правительства выбивает, а ты — салют! Ты лучше к нам приходи. Даша еды наготовила…
— Сомневаюсь, что она будет мне рада, — хмыкнула я. — Нет уж, у тебя своя семья. Так, в гости может зайду, но оставаться не буду.
— Ну, дело твое, отец тебя ждет, — поднялся Гришка. — Иисус.
— Чего? — опешила я, от удивления даже перестав раскатывать тесто.
— Пойду, говорю, — уточнил парень и, быстро подхватив тулуп с вешалки, вымелся в сени. Я проследила за ним до калитки (шел он как-то странно: шаг вперед, два назад, скачок в бок), покрутила пальцем у виска и продолжила готовить. Вот ей богу, Даше надо памятник поставить! Парень он, может, и хороший, но дурно-ой…
К восьми часам пирог тоже был готов. Я, успев проголодаться, едва дождалась символических девяти вечера и располовинила гуся, чуть не подавившись слюной при виде исходящей паром, пропитанной мясным соком гречки с яблоками. Бросила короткий взгляд на улицу. Видно было плохо — за окном уже стемнело, а у меня зажжены две лампы — но если бы кто-то зашел во двор, я бы это услышала.
И вроде бы не с чего горевать. Он ничего не обещал, а я — не приглашала. Но настроение все равно пропало.
Из чистого упрямства я все же поела — и гуся, и гречку, и пирог с малиной. Едва не лопнула. Прихватив кружку с травяным отваром, прихлебывая быстро остывающую жидкость, обошла дом по периметру, убедившись в отсутствии чужих следов на гладком снегу. С того берега до меня доносились звуки музыки — весьма устаревшей, надо признать — и отголоски чужого голоса, искаженные плохим микрофоном и расстоянием, но мороз все крепчал и мне совсем не хотелось мерзнуть под «Ласковый май» в компании нетрезвых жителей деревни.
Королевские бастарды — наследие древних времен. Традиция, которой приходится следовать в борьбе за власть. Святые и проклятые, они — основа могущества королевского дома, несмотря на свое двойственное положение. Это официальная версия. На самом деле многие уже давно не верят в сказки о могуществе бастардов. Корона вытянула их силы, забрала дары… И само их существование становится бесполезным… Инира Нокт-Аукаро — бастард. И многое могла бы рассказать о том, что происходит за кулисами. Какова на самом деле жизнь ребенка, ни разу в жизни не встречавшего своего отца.
Желание сбежать от мира привело меня в такую глушь, что, казалось бы, можно купаться в одиночестве, покое и безопасности. Я еще никогда так сильно не ошибалась. Собственная прабабка оказалась оборотнем, священник — колдуном, местный алкоголик — страдающим от проклятия, а тут еще и сестра-ведьма решила заглянуть на огонек. Нет уж, нет уж, не надо мне такого счастья! Вот разберусь со всей этой чертовщиной и заживу спокойно…
Родился Вест герцогом, воспитывался как воин, а стал главарём бандитов. В стремлении познать мир людей, он научился любить и уже за одно это, искренне поблагодарил Звёзды. Но лишь после тяжёлых испытаний, он осознал себя человеком и решил изменить реальность.
«Добро пожаловать в Ньив-Дармун — город, восставший из руин. Город, где стекло и сталь соседствуют с нищетой трущоб, а наука соперничает с магией, что вернулась в этот мир десятилетия назад. Где чудеса подчинены воле элементарных частиц, а по улицам разгуливают гайсты, проникающие сквозь прорехи в истончившейся Вуали. Здесь, на туманных мостовых и в узких переулках, сплетаются в единое кружево судьбы столь непохожих на первый взгляд людей. Для того, чтобы очистить город от затаившегося зла, им придётся пройти нелёгкий путь и, прежде всего, избавиться от призраков прошлого.».
Второй рассказ о приключениях двух приятелей квэйнов – непостижимых сущностях, обладающих своей волей, но способных становиться душами главных героев чужих повествований, помогая корректировать миры сновидцев и нерадивых творцов.
Отряд улан, возглавляемый унтер-офицером Стархом, преследует шайку разбойников. Облюбовав для очередного привала своего отряда одну из лежащих на пути деревень, Старх оказывается вовлечённым в местный судебный процесс по делу убийства целой крестьянской семьи.
Мы знали, что умершие души умны. Мы знали, что их советы важны. Мы помнили об этом и сейчас. Но поступили иначе…. Теперь поздно пытаться что-то изменить. Теперь лорды вновь на свободе. Вот только сейчас их силы еще больше, а планы — ужасней. Новый год и новые Игры Сил. И мне придется научиться выживать в этом мире дворцовых интриг, среди предателей и тайных союзников. Мне придется победить, чтобы спасти империю. Вот только как еще и сохранить друзей, родных и любовь, когда вокруг — один хаос?..
Его зовут Тэас Мойро, за ним охотится вся сыскная служба империи, и этой ночью он непременно должен станцевать со своим врагом. Сыщики выявляют его среди гостей и терпеливо ожидают окончания танца. Они намереваются его убить. Он слишком опасен. Тэасу удается сбежать и скрыться в здании старинного театра. Казалось бы, опасность миновала, и он может позволить себе хоть немного перевести дух, но нет. Едва Мойро укрывается в здании, как прямо с потолка его осыпает листами. Это чей-то труд, целая книга, которую автор просто переместил… во времени.