Доминум - [159]

Пожалуй, глядя на него сейчас, не знакомые с Антаресом достаточно близко не поверили бы, насколько он смиренный и порой меланхоличный в душе.

Все пристально внимали каждому его слову до самого завершения. Под самый конец Антарес на пару секунд смолк и закрыл глаза. А после с огнем в голосе сказал:

– Перед самой Вселенной – с этого времени и навсегда – я клянусь всей Светлой армии в безоговорочной верности. Мы сохраним все, что от нас осталось, и приумножим это. Я обещаю всем вам, луцы, магны и примумы, что величие Света никогда не будет подорвано. Я обязуюсь оберегать и ценить каждую душу. От войдовых разрывов до центра Люксоруса, от руин Абсорбции до Грозовой системы, от наших душ до атомов в межзвездной пустоте. С вашей помощью мы сделаем Вселенную лучше для всех грядущих Генезисов. Все вместе. Пусть Свет озаряет наш путь.

Молчание после его речи не продлилось долго. Бетельгейзе поднялась со своего места и торжественно на весь форум воскликнула:

– Фиат кадос луцет аэтарнум Антарес дет Фаберлан![9]

Голоса заскандировали хором, сливаясь в мощный гул, единый возглас, который, казалось, мог донестись до другой префектуры. Альдебаран гордо наблюдал, как по традиции под общий шум признания вновь избранный Верховный двинулся в сторону тихо отворившихся створок окна, подобных огромным воротам. В зал ворвались потоки ветра, они развевали плащ Антареса, когда тот вышел на балкон под сияние Баэрдода, теперь уже в сопровождении своих Паладинов.

Люксорус разрывался от возгласов всех светлых, до этого следивших за клятвой Верховного на тысячах проекций. Они радостно и с надеждой чествовали его, ликовали. А Антарес внимал им, потому что должен был нести этот груз на своих плечах. Груз ответственности за все светлые души. Отныне и навсегда.

* * *

– Готов? – еще раз уточнила Фри, в то время как остальные пытались отодрать ее от моего локтя. – Макс, подумай еще раз и хорошенько, это последний шанс!

– Да что ты его пугаешь? – Дан стряхивал с моего мундира видные только ему одному соринки. – Он сражался с дэларами и прочей чернью, чем его может напугать Апогей-посвящение?

Стефан согласно кивнул.

– Нянчиться с ним все равно еще год будешь. Так пусть хоть бонусы от звездного Света получит.

– Я готов, не волнуйся, – как можно более жизнеутверждающе заверил я наставницу.

Она недовольно оглядела меня, заправляя за ухо красную прядь.

Обряд проходил в Усыпальнице. Лишь ради этого Дану позволили на день вернуться из ссылки, в которую его в свое время отправил Паскаль. После завершившейся эпопеи с Антаресом Волку тактично напомнили о наказании, а потом отправили прозябать где-то на просторах Заполярья.

Я прошел меж люмен-протекторов. Все они собрались в этот день ради моего официального посвящения. Среди них чувствовалась гордость и поддержка. Ламия, Тисус, Ханна, Стефан. Даже Паскаль пришел. Не было только Сары.

Она так и не пришла в себя. Протекторшу положили в отдельную палату, и возле нее постоянно дежурила комета. Сказали, что душа серьезно повреждена, и лишь время покажет, сможет ли Сара оправиться от травм. Найдя ее кольцо, я решился надеть его, но тут же сорвал. Внутри меня будто разверзлась бездна, в черноте которой исчезли все чувства и эмоции, оставив только холод. Так неправильно, страшно до дрожи. Я оставил украшение в комнате Сары и, признаться, не ожидал увидеть в ее жилище уютную биб– лиотеку. Книжные полки тянулись вдоль стен до самого потолка. Сара читала о путешествиях, о мировой истории, о судоходной навигации. Возле кровати висела старая карта Земли, а чуть выше – небесная. Над чистым рабочим столом были закреплены несколько пожелтевших зарисовок каких-то готических храмов, каждая из которых была помечена инициалами «С. Ф.». Когда я положил кольцо на тумбочку, то наступил на что-то белое. Бумажный журавлик. Нагнувшись, увидел под кроватью целый мешок таких и еще запылившуюся печатную машинку. Рядом с ней лежала кипа древних черновиков, которые Сара вряд ли трогала с тех самых пор, как надела это проклятое кольцо. Я осмотрел журавликов. Некоторые были желтыми от старости, другие – поновее. Но все они были подписаны цифрой и именем. Тот, на который я наступил, по счету был 985. Пабло Эррера. 454 – Николас Крафт, 21 – Маркус Айхенвальд, 900 – Ана Ластра, 19 – Лайла Кортес. 1 – Томас Грант.

Бумажные фигурки оставили у меня странный, гадкий осадок, потому я решил ничего больше не трогать.

Коул встретил меня перед статуей протектора. Кажется, он был даже горд и держал в руках небольшой украшенный синими камнями ящик. Его из самого Фадмириона, столицы Кальцеона, принес новый посол Магистрата – Сириус Верный Дух. Один из доверенных Альдебарана.

– Максимус Луцем, стоя пред лицом Света, даешь ли ты клятву защищать его ценой собственной жизни? Клянешься ли быть хранителем человеческих душ, не бояться Обливиона и искоренять Тьму?

Я на все отвечал согласием. Даже на вопрос про всецелое доверие звездам, хотя вот им бы я доверился меньше всех.

Коул открыл ящик.

– Тогда я, Коул Харрис, Смотритель, Змееносец, передаю тебе данное звездами благословение. Будь их оружием, неси их волю и Свет в этом темном мире.