Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение - [184]

. Если американские ценности универсальны и разделяются жителями всей планеты, логично предположить, что их разделяют и мусульмане. Осудив террористов, атаковавших его страну, Буш обвинил их в том, что они незаконно присвоили себе не только самолёты, но и ислам. «Мы уважаем веру и чтим её традиции. А наши враги – нет» [995]. Поэтому, приказав американской военной машине сделать всё, чтобы «Аль-Каиду» настигло страшное возмездие, Буш в то же время решил принести в исламский мир свободы, которые он искренне считал не менее мусульманскими, чем западными. Кровавые тиранические режимы были свергнуты – сначала в Афганистане, затем в Ираке. Вступая в Багдад в апреле 2003 г., американские войска сбрасывали статуи свергнутого диктатора. Они ожидали, что благодарные местные жители встретят их цветами и конфетами, и собирались даровать Ираку те самые обещанные свободы, о которых годом ранее Буш говорил, что все они применимы ко всему исламскому миру. «В том, что касается общих прав и потребностей людей, нет никакого столкновения цивилизаций» [996].

Однако ни конфет, ни цветов от жителей Ирака американцы так и не дождались. Их встречали миномётными очередями и взрывами заминированных автомобилей и самодельных бомб. Страна начала скатываться в анархию. В Европе, где многие резко критиковали вторжение в Ирак, сообщения об атаках инсургентов воспринимали с плохо скрываемым удовлетворением. Ещё до теракта 11 сентября многим казалось, что «Соединённые Штаты сами напросились» [997]. К тому моменту, как американские войска оккупировали целых две мусульманские страны, всё настойчивее звучали утверждения о том, что Афганистан и Ирак стали жертвами банального империализма. Разве благостные речи президента о свободе не были всего-навсего прикрытием для его истинных целей? О том, в чём именно заключались эти цели, выдвигались разные догадки: одни говорили о нефти, другие – о геополитике, третьи – об интересах Израиля. Однако Буш, хоть он и прошёл суровую школу бизнеса, не был начисто лишён моральных принципов. Он никогда не скрывал, что служило ему главным источником вдохновения. Ещё в ходе предвыборной кампании на вопрос о том, кто его любимый мыслитель, он не задумываясь ответил: «Христос, поскольку Он преобразил моё сердце» [998]. Это слова типичного евангельского христианина. Буш абсолютно искренне полагал, что концепция прав человека носит универсальный характер. Как и те евангельские христиане, которые некогда боролись с работорговлей, он не сомневался, что его собственные ценности, одобренные, по его внутреннему ощущению, Святым Духом, подходят всему миру. Обращать Ирак в христианство он, конечно, не собирался – так же, как и министры иностранных дел Великобритании в годы кампании Королевского флота против работорговцев не стремились навязать свою религию Османской империи. Буш хотел, чтобы мусульмане присмотрелись к собственной вере и разглядели все те ценности, которые объединяют их с американцами. «Ислам, практикуемый большинством мусульман, – мирная религия, религия, уважающая других» [999]. Если бы Буша попросили описать собственные религиозные убеждения, он наверняка сказал бы практически то же самое. Большего комплимента мусульманам из его уст нельзя было и представить.

Но иракцы почему-то отказывались замечать сходство ислама с американскими ценностями. В стране по-прежнему царил хаос. Критикам Буша его слова о войне со злом казались чудовищно неуместными: если уж кто и творил зло, то он сам, лидер самой могущественной державы мира, использовавший её неисчерпаемые ресурсы, чтобы нести смерть и разрушение беспомощным людям. Только за один 2004 г. американские солдаты в Ираке успели сбросить бомбы на мирных жителей, праздновавших свадьбу, сровнять с землёй целый город и попасть под прицел фотокамеры, пытая пленных. Многим казалось, что насилие всегда было глубинной сущностью Запада. «Своим благосостоянием и прогрессом Европа обязана изнурительному труду и трупам негров, арабов, индийцев, азиатов» [1000]. Так писал Франц Фанон, психиатр из Французской Вест-Индии, который в 1954 г. присоединился к алжирским революционерам, поднявшим восстание против Франции. Всю оставшуюся жизнь он занимался тем, что призывал жителей колоний бороться против колонизаторов. Фанон настаивал, что по-настоящему освободиться от цепей можно лишь при помощи оружия; повстанцы, которым надоели разговоры о мире и согласии, отнеслись к его словам, как к антидоту против пацифизма в духе Мартина Лютера Кинга. Но призыв Фанона услышали не только жители колоний. На самом Западе многие из тех, кто причислял себя к передовым отрядам прогресса, провозгласили его пророком. «Колониализм есть просто воплощение насилия, и он уступает, только сталкиваясь с ещё большим насилием» [1001]. Самым радикальным из критиков Буша взгляд Фанона на империализм казался незамутнённым. С их точки зрения, оккупация Ирака стала очередной кровавой главой в истории преступлений Запада, а взрывы и похищения были формой борьбы за свободу. Если голодные и рабы не возьмут в руки оружие, разве смогут они освободиться от оков империализма? Те, кто соглашались с этим, признавали – подобно созданной в октябре 2004 г. британской некоммерческой организации «Останови войну» (Stop the War Coalition) – «легитимность борьбы иракцев, какие бы средства ни казались им необходимыми для достижения её целей»