Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение - [138]
Люди пересекали Атлантику, претендуя на свободу, которую Павел объявил достоянием каждого христианина: «…стойте в свободе, которую даровал нам Христос…» [753]. Осенью 1718 г. квакер Бенджамин Лэй вместе с женой Сарой отправился на Карибские острова, зная, что окажется в буквальном смысле среди «друзей». Почти век Барбадос был английской колонией; после объединения Англии и Шотландии в 1707 г. он стал частью Британской империи. Один из колонистов назвал его «Вавилоном, населённым людьми всех наций и всякого состояния» [754]. Однако супруги Лэй, прибывшие в главный порт Барбадоса – Бриджтаун, выделялись даже из пёстрой и шумной толпы. И муж, и жена были горбунами ростом менее полутора метров. Ноги Лэя «казались слишком худыми, чтобы поддерживать его тело» [755], но он вёл потрясающе активную жизнь: будучи человеком скромного происхождения, успел поработать перчаточником, пастухом и моряком, побывал в Сирии, где видел колодец, рядом с которым, по легенде, сидел Иисус, лично обращался с прошением к британскому монарху. Низкий рост лишь побуждал его оставаться верным «Святому Духу, дающему совет и указывающему путь» [756] и решительно противодействовать всему, что казалось ему противоречащим учению Христа. В те времена, когда многие квакеры предпочли вести более респектабельный образ жизни, Лэй с его необузданностью напоминал о радикальных корнях этого движения. Из-за этого в Англии он нажил себе немало врагов. В Барбадосе у него появилось множество новых.
Не каждый прибывал в Новый Свет добровольно. Однажды, отправившись навестить одного квакера, жившего неподалёку от Бриджтауна, Сара Лэй с ужасом обнаружила рядом с его домом обнажённое тело повешенного африканца. Перед казнью его жестоко выпороли кнутом. Тело ещё сотрясали конвульсии, с него капала кровь, в песке под ним образовалась лужа, а над ранами кружились мухи. Этот человек был одним из более чем семидесяти тысяч африканских рабов, живших на Барбадосе. Владелец дома объяснил Саре, что этот раб пытался бежать. Никакой вины за собой этот квакер не чувствовал. Во времена Лэев, как и во времена Григория Нисского, большинство христиан относились к рабству так же, как к бедности, войне и болезням – как к суровой реальности. Те, кто верил, что во Христе Иисусе нет ни раба, ни свободного, не отменили это различие как таковое. В Европе институт рабства практически исчез, и поэтому её жители редко задумывались о том, чтобы раз и навсегда его осудить. Даже Бартоломе де лас Касас, посвятивший жизнь освобождению индейцев от рабства, считал, что порабощать людей в принципе можно, но только в качестве наказания за некоторые преступления. На Карибских островах и в испанских колониях на американском континенте существовала необходимость в рабочей силе, но европейцы, не привыкшие к жаркому и влажному климату, часто становились жертвами тропических болезней. Покупка африканских рабов казалась очевидным решением. Христианам нечего было стыдиться – ведь рабами владел сам Авраам, а в Пятикнижии можно было даже найти законы о том, как следует с ними обращаться. Послание, написанное последователями Павла, но приписываемое ему самому, призывало рабов повиноваться своим господам, «не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога» [757]. Значит, наказание беглого раба можно было счесть чем-то богоугодным. Даже Лэй, хотя у него самого рабов не было, мог потянуться за кнутом, если чьи-то рабы что-то у него крали. «Иногда я ловил их, и на спине у них оставались следы» [758].
Вспоминая о том, как он хлестал по спине голодающего раба, Лэй не оправдывал свои действия цитатами из Священного Писания. Наоборот, в этот момент он испытывал чувство вины и отвращение к себе. Это был стыд человека, внезапно осознавшего, что он живёт во Граде погибели. «Сколько раз ощущал я боль в сердце, видя и слыша; вот, вот, вот оно болит» [759]. Лас Касас, схожим образом осознав свой грех, обратился за советом к наследию католической учёности – к Каэтану, Аквинату и составителям канонического права. Лэй обратился к Духу. Противостоя рабовладельцам Барбадоса, призывая их «изучить свои сердца» [760], супруги Лэй были полны уверенности: именно в этом заключается глубинный смысл Священного Писания. Бог, который для Лэя был «просвещением», вывел свой народ из Египта, где тот пребывал в рабстве; а Его Сын омывал людям ноги, умер унизительной и ужасной смертью и спас от рабства всё человечество. Люди, торгующие рабами, отнимающие у них их детей, порющие и пытающие их, морящие их голодом, заставляющие их работать под палящим солнцем, пока они не умрут, смешивающие с сахаром их «конечности, кишки и экскременты»
