Дом вампира и другие сочинения - [46]

Уайльд как-то сказал: «Сначала дети любят своих родителей; взрослея, они начинают судить их; иногда они их прощают». Вивиан — почти простил.

«Я не пытаюсь защитить поведение отца, однако считаю, что назначенное ему наказание было неоправданно суровым. И я говорю не только о тюремном заключении; я говорю о фактическом запрете всех его произведений, остракизме и оскорблениях, которые ему пришлось вынести за немногие оставшиеся годы. Сегодня наихудшие черты викторианского лицемерия исчезли, и моего отца не затравили бы до смерти, как это произошло 50 лет назад. Под самодовольной маской того века таилось лицемерие, и люди, которые громче всех осуждали отца, зачастую вели жизнь, которую менее всего можно считать образцовой. Ничто так не вызывает негодования у грешника, как грехи иного порядка со стороны другого человека, за исключением, вероятно, аналогичных грехов».

Оскар и Бози. Амбивалентные любовники

Доживи Оскар Уайльд до наших дней, сейчас ему исполнилось бы 100 лет. Гиацинт Уайльда, чья «сотканная из тонкого золота душа странствует между страстью и поэзией», лорд Альфред Дуглас умер почти десятилетие назад. Настало время, когда можно открыто поговорить об этих двух людях и их романе, который вдохновлял их и разрушал их. Это был великий роман, опороченный светом и запятнанный бурными ссорами между двумя друзьями. Будучи эмоционально неустойчивыми людьми, они то любили, то ненавидели друг друга. Однако, в конечном итоге, побеждала любовь. Психоанализ дает нам ключ к чередованию вспышек любви и припадков ненависти, характерному для их дружбы. Фрейд изобрел магический термин «амбивалентность». Он учит, что любовь и ненависть являются взаимозаменяемыми, равнозначными понятиями. За любовью, которую один человек испытывает к другому, почти всегда скрывается ее противоположность — жестокая ненависть, которая может внезапно вспыхнуть. Аналогичным образом, ненависть является оборотной стороной медали; другой стороной может быть любовь.

Я никогда не встречался с Оскаром Уайльдом. Мне было всего 15 лет, когда он умер. Но я на всю жизнь был очарован его остроумием и поэзией. В 1907 г., опубликовав свой первый сборник на английском языке «Ниневия и другие стихотворения», я шокировал интервьюера добропорядочной «Нью-Йорк Таймс», когда заявил: «Три человека вызывают мое наибольшее восхищение: Христос, Наполеон и Оскар Уайльд». Каждый из них, как я считал, являлся наивысшим образцом и жертвой идеала в сфере Этики, Энергии и Эстетики. Пятью годами ранее, в нежном 17-летнем возрасте, я впервые встретил большого друга Уайльда, лорда Альфреда Дугласа. Несмотря на перерывы в нашем общении, мы оставались друзьями до самой его смерти.

Примерно через год после смерти Уайльда Альфред Дуглас, прозванный «Бози», отправился в Соединенные Штаты в надежде заполучить в жены богатую американскую наследницу. Его сексапильность была несомненной. Несмотря на свою почти неземную красоту, он отлично держался в седле и хорошо бегал. Спортсмен и страстный игрок, он ни в коем случае не был хилым эстетом. Кстати, Уайльд, несмотря на все позерство, мог в случае необходимости постоять за себя, что и доказал еще в Оксфорде.

Самая голубая кровь Англии и Шотландии текла в венах Бози. Он презирал англичан, но гордился шотландскими предками. Как младшему сыну маркиза Куинсберри ему было открыто любое общество, где бы он ни появлялся, однако его карманы не были набиты золотом. Его отца сегодня помнят лишь как создателя правил проведения боксерских матчей и как подлеца, который под предлогом спасения своего сына навлек непоправимые несчастья и на Бози, и на автора «Баллады Редингской тюрьмы».

Будучи некогда обладателем 200 000 акров земли и внушительного дохода, маркиз спустил большую часть состояния на любовниц и лошадей. Все, что осталось — это «жалкие гроши», 300 000 фунтов, которые его старший сын потерял в результате неудачных спекуляций. Бози был богат лишь своим талантом, красотой и, казалось, неувядаемой юностью. Все это оставалось при нем. Он выглядел юношей и в 40 лет. В 60 лет он по-прежнему оставался моложавым, изящным и по-прежнему был поэтом. В последний раз я встречался с ним в 1938 г., за год до начала Второй мировой войны, когда он принимал меня в своем скромном доме на английском морском курорте.

Когда Бози приехал в Соединенные Штаты, британский посол лорд Паунсфорт оставил свою визитную карточку в отеле, где остановился молодой человек. Его кузен, Перси Уиндем[43] достал ему гостевой билет в престижный клуб «Метрополитен». Однако старые косные члены клуба выступили против молодого британского аристократа из-за его «дружбы с нежелательными персонами». Оскорбительный эпитет относился к несчастному Уайльду. Несмотря на этот инцидент, три американские наследницы были готовы позолотить родословное древо Прелестного Принца, но рассерженный и разочарованный Дуглас предпочел отрясти американскую пыль со своих ног. Его прощальным приветом стал сонет, посвященный клубу «Метрополитен».

И это новый мир? О, нет, он старый, право!

Любовь и доброта здесь не в почете ныне.