Долина юности - [39]
Через два дня я захожу в гости к родителям. Как обычно, объясняю им, над какой книгой сейчас работаю. И не могу удержаться от удовольствия рассказать им о моем приключении на книжной ярмарке. Пока я говорю, моя мама бледнеет, зеленеет и снова бледнеет.
— Но тебя же могли задержать! — возмущается она. — Может быть, тебя засняли на видеокамеру!
— Ну да, возможно. Увидим в ближайшее время. А чем я рискую в любом случае?
Моя мать идет за чем-то в свою комнату. Она возвращается, сжимая в дрожащей руке небольшой квиток желтого цвета. Я читаю слово «квитанция» внизу слева. Затем имя госпожи Мельц. Внизу каракулями выведена дата: «27 ноября 1975 года».
— Что это такое? — спрашиваю я ее, нахмурившись.
— Это штраф, который я получила однажды в магазине, в Лозанне. Помнишь, вы с Алексом только приехали в Швейцарию?
Еще как помню! Я из кожи вон лез, чтобы мне разрешили прокатиться по второму разу на Розовой пантере. Моя мама забыла оплатить пару тапок, и охранник застукал ее на выходе.
— Мне было так стыдно в тот день. Ты не можешь себе представить!
Меня словно оглушило. Один из самых прекрасных дней в моей жизни — встреча с Розовой пантерой, остался запечатленным в памяти моей мамы как самый худший. Сначала мне стало неловко: я почувствовал себя виноватым. Потом начал считать. Она хранила эту квитанцию в глубине шкафа в течение… Так, сегодня у нас 7 мая 2002 года. Ее оштрафовали в ноябре 1975-го.
— Это было двадцать семь лет назад!
— Да, это было давно, — соглашается мама. — Но ты знаешь, тогда я была уверена, что полиция выгонит нас из Швейцарии.
В августе 1974 года мои родители получили статус политических беженцев. В обмен на это швейцарские власти потребовали от них отказаться от румынского подданства. Полтора года спустя моя мать получила этот штраф. Она думала, что ее рассеянность все испортит, что моего отца, меня с братом и всех родных выдворят из Швейцарии без паспортов, без крыши над головой, без будущего.
— Конечно, — объясняет она, — прошли годы. Никто так и не вспомнил об этой истории со штрафом. Но все-таки страх всегда сжимал мое сердце.
Я внимательно изучаю квитанцию. Третья строчка гласит: «Стоимость неоплаченного товара измеряется 14 франками». Пара тапок за 14 несчастных франков терроризировала мою мать в течение четверти века. Я не могу поверить, что предметы управляют нашей жизнью с такой таинственной силой. Мы их покупаем, продаем, ломаем, забываем, привязываемся к ним, используем, воруем, выбрасываем, сжигаем, дарим, закрываем на ключ, подвергаем всяческим испытаниям. Но, в конечном счете, они нами управляют. Я вспоминаю афоризм Рене Шара: «Слова знают о нас то, чего мы не знаем о них». Мне кажется, то же самое можно сказать и о вещах.
22. Тело моего отца
Только что зазвонил телефон. Моя жена отвечает и с изменившимся лицом передает мне трубку. Это моя мать. Она объявляет мне, что умер отец. Его сразил сердечный удар, когда он подпиливал ствол только что купленной новогодней елки. Сегодня суббота, 6 декабря 2002 года, день Святого Николая. Это нелепо, жестоко и чудовищно. Моя мать в слезах, но при этом говорит, что мне не нужно приезжать сразу. Она займется всем. Я не должен ни о чем беспокоиться. Могу только явиться на похороны.
— Да нет, о чем ты говоришь. Я приеду как можно скорее.
Я вешаю трубку и упираюсь головой в стену. Этот звонок должен был когда-нибудь случиться. Сколько времени мой отец страдает сердечно-сосудистыми заболеваниями!
Вот уже два года я живу в Базеле. На поезде дорога занимает два часа, и я могу быть у мамы до наступления ночи. Я собираю вещи, объясняю жене, что должен заниматься похоронами, она присоединится ко мне в начале следующей недели, и покидаю дом. Все это делается помимо моей воли. Как во время какого-нибудь очень скучного разговора, от которого отстраняешься, уставившись в пустоту, а мысли витают в облаках. Выйдя из дома, я вспоминаю, что забыл взять черный костюм для церемонии. Поднимаюсь обратно и кладу свой единственный черный костюм в спортивную сумку.
Тремя часами позже я вхожу в квартиру моего детства в Лозанне. Служащие похоронного бюро уже унесли тело отца. Его можно будет увидеть в капелле похоронного центра Монтуа начиная с понедельника. А пока у нас впереди длинный субботний вечер, и надо ждать до завтрашнего утра, когда мы должны будем явиться в городское похоронное бюро, чтобы уладить все формальности. Моя мать убита. Она без конца рассказывает мне, как произошла смерть. Она смотрела, как папа подпиливал ствол новогодней елки на балконе. Ей пришло в голову пойти на кухню за более острым ножом, а когда она вернулась, папа уже был мертв, сраженный сердечным приступом.
До сего дня смерть не была частью моей жизни. Я принадлежу к той категории молодых людей, которые видят, как сотни людей умирают, по телевизору или в кино, никогда не сталкиваясь с мертвым телом в реальности. Например, после смерти бабушки Клариссы шестнадцать лет назад мои родители освободили меня от обязанности прийти к ее смертному ложу.
На следующий день мы с мамой направляемся в похоронное бюро — выбрать гроб, заказать цветы и венки, продиктовать слова, которые нанесут на шелковую ленту. Мы пишем текст некролога в газету, которая выйдет в понедельник. Мой отец хотел быть кремированным, значит, нужно выбрать урну. Металлическую? Мраморную? С фиолетовой каемкой или без? Господи, как сложно умереть!
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Света открыта миру и не ждет от людей плохого, пусть они порой занимаются странными вещами и их бывает трудно понять. Катя непроницаема и ни на кого не похожа, она словно из другого мира и притягательна для Светы именно своей инаковостью. Ее хочется защищать, помогать ей и быть настоящим другом. И Света без колебаний ступает на дорожку в чужой мир, но ее безоглядную доверчивость встречают там враждебно и страшно. И дело вовсе не в том, что колдовской камень-шаролунник, попавший Кате в руки, все знает про человека… Повесть «Изо» заняла в 2018 году первое место на «Книгуру» – крупнейшем конкурсе детской и подростковой литературы на русском языке, где победителя выбирают сами читатели.
Одиночная кругосветка – давняя мечта Якоба Беккера. Ну и что, что ему тринадцать! Смогла же Лаура Деккер в свои шестнадцать. И он сможет, надо только научиться ходить под парусом. Записаться в секцию легко. А вот заниматься… Оказывается яхтсмены не сразу выходят в открытое море, сначала надо запомнить кучу правил. Да ещё постоянно меняются тренеры, попробуй тут научись. А если у тебя к тому же проблемы с общением, или проблемы с устной речью, или то и другое вместе – дело еще усложняется…
У Павла и Гуль были бабушка, мама и чудесный старый дом свидетель истории их семьи. Но все меняется в одночасье: бабушка умирает, мама исчезает, а дети оказываются в детском приюте. В новом романе для подростков Дина Сабитова, лауреат премии «Заветная мечта» за повесть «Цирк в шкатулке», говорит о настоящих ценностях: только семья и дом в современном мире, как и сто лет назад, могут дать защиту всем людям, но в первую очередь тем, кто еще не вырос. И чувство сиротства, одиночества может настичь не только детей, оставшихся без родителей, но любого из нас, кто лишен поддержки близких людей и родных стен.
У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.