Долина юности - [38]

Шрифт
Интервал

— Больше не мечтайте: вы его встретили, — провозглашает Ахмед, широко разводя руками.

— Как так?

— Я родился в Маалуле!

Я не верю своим ушам. Какая удача! Не сходя с места, достаю блокнот и начинаю свой первый урок арамейского языка.

— Как сказать «Я рад вас видеть»?

— Апа маисут лахип эмитчах.

Я записываю дрожащей рукой, без ума от радости.

— Как сказать «хорошая история»?

— Кеста халия. Я научу вас кое-чему красивому — чмо малия раукбу.

— Что это значит?

— Звездное небо.

Сам Христос мог бы сказать подобную фразу! Я в совершенном восторге. Мы продолжаем беззаботно болтать, не замечая хода времени. Около полуночи, заплатив по счету, несмотря на мои возражения, Ахмед сопровождает меня в гостиницу. Я пожимаю ему руку, и мы даем друг другу слово встретиться следующим вечером в кафе «Нао Фара». В номере, который делю с путешественником из Новой Зеландии, я долго рассматриваю в блокноте сегодняшние отметины: меч арабского сказочника и урок арамейского языка в один и тот же день! Этот блокнот, куда я ничего не пишу, — самая прекрасная из всех книг, которые я когда-либо создал…

21. Квитанция желтого цвета

В этом месте полно компьютеров, горшков с фикусами, пластиковых стульев, картин в золоченых рамах, гигантских транспарантов, раздвигающихся перегородок, пластиковых стаканчиков из-под кофе, микрофонов, бутербродов, полиэтиленовых мешков, счетных касс, каталогов, газет, журналов, бутылок с вином, мобильных телефонов и металлических стеллажей. Что это за место? Даю вам подсказку: там еще есть книги. Догадались? Браво! Вы находитесь на Книжной ярмарке Женевы.

Я прогуливаюсь по шумным аллеям ярмарки в пятницу, пятого мая. Сейчас семь часов вечера, но у меня еще полно времени, потому что сегодня ярмарка работает допоздна. Двери не закроются раньше десяти вечера. Мне попадается несколько журналистов, которых я знаю около десятка лет. Мы присаживаемся за столик и, как обычно, болтаем обо всем на свете, кроме книг. Шуточки сыплются одна за другой, белое вино льется рекой. Понемногу толпа в зале ярмарки редеет, а нагруженные сумками посетители направляются к выходу.

За столиком остаются только журналист и радиоведущая. В громкоговорителях раздается последнее предупреждение, приглашающее посетителей и представителей книжного бизнеса пройти к выходу. Мы остаемся на своем месте, не сомневаясь, что кто-нибудь из охраны вскоре попросит нас убраться. 22 часа 20 минут. Зал ярмарки погружается в тишину. Воцаряются мир и покой. Через полчаса я решаюсь высказать небольшое наблюдение:

— Скажите-ка, где мы сейчас находимся?

— Мы находимся в самом большом книжном магазине Швейцарии, — уточняю я.

Мои собеседники ждут от меня продолжения.

— Нам удалось остаться незамеченными среди тысяч книг! Не можем же мы вот так просто теперь уйти.

— Что ты нам предлагаешь? — обрывает меня журналист. — Провести здесь всю ночь за чтением? Очень мило, но лично я должен завтра работать.

— А если нам утащить по книге? Каждому по одной, — предлагаю я.

Они разражаются смехом в ответ на мое, идиотское с их точки зрения, предложение. Они уже вышли из возраста, когда воруют книжки в магазинах.

— Ладно-ладно, не хотите — не надо… — разочарованно говорю я.

Мы встаем, но перед тем как выйти, я иду к стендам французского издательства «Акт Сюд». Мои коллеги идут следом, фыркая от смеха. Внезапно половина лампочек дневного света гаснет, нужно поторапливаться. Скоро все здание погрузится во тьму и охранники начнут свой обход. Наконец я замечаю стенд «Акт Сюд». Они только что выпустили «Замечательное путешествие Нильса с дикими гусями» с иллюстрациями Бертила Любека. Проходя мимо нагруженных книгами полок и столов, я начинаю сомневаться, что мне удастся найти желаемое. А если спрятанные под потолком камеры уже начали снимать? Я бросаю взгляды налево и направо. Никакого Нильса на горизонте. Тем лучше. Пойдем домой.

Вдруг я вижу его прямо перед собой. Он ждал меня! Я хватаю книгу, предвкушая удовольствие.

635 страниц абсолютного счастья. Она стоит 40 евро. В Швейцарии, учитывая двадцатипроцентную надбавку к начальной цене, стоимость этой книги поднимается до 75 франков. Я бы никогда не решился выложить подобную сумму. Даже за «Диких гусей».

— Ты хочешь стащить такую красивую книгу? — спрашивает радиоведущая с ноткой зависти в голосе.

Я молча засовываю книжку в рюкзак.

— Ладно, пошли! — объявляю я тоном победителя.

Но вместо того чтобы направиться к выходу, журналист предлагает нам пройтись по другой аллее ярмарки. Мы идем за ним, еще не понимая, к чему все это. Когда оказываемся у стенда издательства «Галлимар», парень берет пенал Гарри Поттер, футболку Гарри Поттер и носки из чистого хлопка с логотипом Гарри Поттер.

— Как?! Ты даже не книгу крадешь? — изумляюсь я.

— Я получаю достаточно книг в редакции. А это хотя бы доставит удовольствие моим ребятишкам.

— Не может быть! То есть уже я, писатель, крадущий книги, выгляжу по-дурацки. Но тащить всякую ерунду — это просто оскорблять литературу!

Мы все втроем покатываемся со смеху. Не выдержав, радиоведущая устремляется к стенду издательства детской литературы и хватает первый попавшийся альбом. Теперь нам нужно выкатываться отсюда. Мы чувствуем себя подростками, сунувшими под свитер музыкальный диск в супермаркете. Мы прощаемся на автостоянке, и каждый уходит в свою сторону. Эта история должна была закончится здесь, но на самом деле она только начинается.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Изо

Света открыта миру и не ждет от людей плохого, пусть они порой занимаются странными вещами и их бывает трудно понять. Катя непроницаема и ни на кого не похожа, она словно из другого мира и притягательна для Светы именно своей инаковостью. Ее хочется защищать, помогать ей и быть настоящим другом. И Света без колебаний ступает на дорожку в чужой мир, но ее безоглядную доверчивость встречают там враждебно и страшно. И дело вовсе не в том, что колдовской камень-шаролунник, попавший Кате в руки, все знает про человека… Повесть «Изо» заняла в 2018 году первое место на «Книгуру» – крупнейшем конкурсе детской и подростковой литературы на русском языке, где победителя выбирают сами читатели.


Правило 69 для толстой чайки

Одиночная кругосветка – давняя мечта Якоба Беккера. Ну и что, что ему тринадцать! Смогла же Лаура Деккер в свои шестнадцать. И он сможет, надо только научиться ходить под парусом. Записаться в секцию легко. А вот заниматься… Оказывается яхтсмены не сразу выходят в открытое море, сначала надо запомнить кучу правил. Да ещё постоянно меняются тренеры, попробуй тут научись. А если у тебя к тому же проблемы с общением, или проблемы с устной речью, или то и другое вместе – дело еще усложняется…


Где нет зимы

У Павла и Гуль были бабушка, мама и чудесный старый дом свидетель истории их семьи. Но все меняется в одночасье: бабушка умирает, мама исчезает, а дети оказываются в детском приюте. В новом романе для подростков Дина Сабитова, лауреат премии «Заветная мечта» за повесть «Цирк в шкатулке», говорит о настоящих ценностях: только семья и дом в современном мире, как и сто лет назад, могут дать защиту всем людям, но в первую очередь тем, кто еще не вырос. И чувство сиротства, одиночества может настичь не только детей, оставшихся без родителей, но любого из нас, кто лишен поддержки близких людей и родных стен.


Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук

У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.