Долго еще до вечера? - [44]

— Мы покажем тебе, — вызвались все три слова.

ТРУДОЛЮБИЕ завинтило колпачок чернильницы и вытерло перо, чтобы не заржавело, ВЕЖЛИВОСТЬ подала мне пальто и помогла одеться, ДРУЖБА взяла за руку, и все четверо мы пошли к девочке, которая держала в руках НЕТ и НЕ. Когда мы пришли, она спала. Но НЕТ и НЕ в ее руках еще не заснули. Увидев меня, НЕТ и НЕ, вместо того, чтобы поздороваться, в голос сказали:

— Нет, мы не вернемся! Нам нигде так хорошо не жилось, как в руках у девочки. Нет, не проси! Нет, не кричи! Нет, не сердись! Нет, не вернемся!

В этот момент со двора послышался голос девочкиной мамы:

— Вставай, уже поздно. Накрывай на стол! Скоро обедать.

— Сейчас! — ответило слово ТРУДОЛЮБИЕ вместо девочки.

И мигом постелило скатерть, открыло буфет и достало тарелки. И даже успело свернуть и положить возле каждой тарелки бумажные салфетки…

Тут на лестнице послышались шаги девочкиной бабушки. Слово ВЕЖЛИВОСТЬ даже не дождалось стука в дверь, побежало, открыло ее. Но в дверь вошла не только бабушка. Вошла еще и подруга той девочки, которая держала в руках НЕТ и НЕ. Подруга еще и не подумала, кто ей может помочь, а слово ДРУЖБА уже всю задачку ей разъяснило.

Все это произошло в один миг. Когда девочка проснулась и слезла с кровати, подошла мама и подала ей капустную кочерыжку.

— Вот, возьми! За то, что ты так красиво накрыла на стол.

Потом подошла бабушка и подала ей яблоко.

— Вот, возьми! Ты стала услужливой девочкой.

И подруга тоже не осталась в долгу.

— У меня два ореха. Один тебе, другой мне.

Девочка протянула руки за подарками, и в этот миг, да, в этот миг выронила НЕТ и НЕ.

А я только этого и ждал. Схватил их за ухо и в сопровождении слов, которые привели меня к девочке, поспешил домой.

По дороге я кое-что заметил, но, откровенно говоря, вовсе не удивился.

Слово ТРУДОЛЮБИЕ грызло капустную кочерыжку.

Слово ВЕЖЛИВОСТЬ ело яблоко.

Слово ДРУЖБА жевало сердцевину ореха.

Если бы я удивился, я мог бы спросить их, и они бы ответили:

— Сегодня мы заслужили подарки. Когда их заслужит девочка, не беспокойтесь, мы к ним не притронемся.

Но я, повторяю, не удивился. Это было в порядке вещей.

Придя домой, я бросил НЕТ и НЕ в чернильницу и попросил слово СТОРОЖ покараулить их, чтобы ни одна девочка и ни один мальчик не захватили их.

Пускай сидят в чернильнице и вылезают, только когда я их позову.

Как позвал сейчас, чтобы закончить сказку.

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ЕЛ ЗДАНИЯ

ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, добрый вечер, как поживаете? Я — тоже, у каждого свое, рад вас видеть, мне сказали, что у вас насморк, и я подумал, хорошо, что не грипп, насморк — пустяки, прочихаешься, посидишь денек дома — и все пройдет.

Да, не забыть бы, я пришел не с пустыми руками, я принес вам сказку. Обхохочетесь, самая веселая сказка из всех, которые у меня получились с тех пор, когда я сказал себе, что нет смысла придумывать сказки, и взял ее с потолка, как беру с потолка все сказки; я сам хохотал так, что стул задрожал, а потом затряслось и кресло, потому что я пересел хохотать в кресло.

Эта сказка про мальчика, который ел здания, не знаю, слышали вы про него или нет, про мальчика, который ел четырех этажные, семиэтажные и десятиэтажные здания, разумеется, вместе с подвалами и телевизионными антеннами, про мальчика, который ел здания любого цвета; небывалый мальчик, не представляю, как ему удавалось есть столько зданий на столько этажей и всяких разных цветов, как он не наедался до горла, еще не добравшись до третьего этажа, и как мог глотать голубые и апельсиновые! Вот, опять я трясусь от смеха, усадите меня, пожалуйста, на кушетку, пускай и кушетка трясется.

Ага, вам так и хочется поскорее спросить, как он их ел; будто дело в том, как мальчик ел здания, других занятий для вас не нашлось, как только спрашивать! Ел он их очень аккуратно, как едят здания, четырехэтажные — быстрее, а десятиэтажные — медленнее, больше прожевывая стены и меньше — окна, и когда в зубах застревала какая-нибудь дверь, ковырял в них не ногтем, а зубочисткой. Прошу вас всей душой, оставьте свои вопросы в раздевалке, мне не до них, что же будет, если я стану отвечать на все ваши вопросы; мальчик ел здания, как мог, одни — по утрам, другие — в обед или на ужин, оставлял кусочек на десять часов или на пять. Ох, до чего же дожил я, серьезный человек, написавший 20 книг, — объяснять всякие не знаю что да не знаю почему!

Мальчик съел целый квартал зданий, пока в один прекрасный день или в одну прекрасную ночь — я за ним следом не бегал, не знаю, — кто-то, живший в доме через дорогу от другого дома, на первом этаже, в квартире номер один, схватил его за шиворот:

— Как ты смеешь, мальчишка, — ты ведь всего лишь мальчишка! — есть наши дома, которые мы строили, поднимаясь на леса и управляя подъемными кранами, укладывая дощечки паркета и шпаклюя окна, делая дырки душа и нагревая батареи парового отопления? Кто позволил тебе есть наши дома, дома, которые мы покрасили в желтый, красный, зеленый, синий, апельсиновый и сиреневый цвет, к которым мы приделали балконы для цветов и кладовки для соленых огурцов, повидла и наше дело, что мы еще там храним, не стыдно тебе есть дома, которые вовсе не для еды, ну, говори, что молчишь?