Долгая полночь - [26]

Одни свистят, другие рыдают

Одни тебе льстят, другие пеняют

А третьи, как шутка, смешны...

И всё ж всё не так, мать-перемать!

Одни похотливы

Другие хитры

И все они стервы, каких поискать![2]

В конце концов они искромсали начертанное лезвиями, разрыхлив землю, а затем уже руками разбросали почву вокруг, не оставив от рисунка и следа. Жанна оглядела результат и удовлетворённо кивнула.

– Вашим людям бы в землекопы пойти, сэр Джон, а не во французов из лука стрелять, – сказала она.

Англичанин не подал и виду, что услышал это.

– Вы знаете, что делать дальше? – спросил он.

Жанна покачала головой.

– По всему выходит, что нам нужно найти Луи, – сказала она. – Те, кто вселились в вас, мессир Джон, и ваших людей – мелкие бесы. Таких любой экзорцист изгонит парой капель святой воды и искренней молитвой, а лет за пять и человек в себя придёт, если разум крепкий. А вот сущность, засевшая в мессире Луи – куда более высокого ранга. Не принц Ада, но уже не слуга. Такой неподвластен церковникам. Вот только есть у меня опасение, что не в нём главная беда.

– Будь передо мной враг из плоти и крови, я бы знал, что делать, – сказал сэр Джон. – Я не убоюсь, выйди даже против меня огнедышащий черт с завитыми рогами, лишь бы у него в руках была палица, а не колдовская книга. Я не знаю, как сражаться с теми, кого нельзя поразить сталью.

– Это уж моя забота, – хмыкнула Жанна. Мужчины мыслили в точности, как Эвен когда-то, да и вообще все, кому выпадала судьба сопровождать её в походах. Ей стоило больших усилий убедить шотландца в том, что духов прекрасно разит холодное железо. – Главное, не звать святош. Только мешать будут.

– Почему вас так ненавидят церковники, миледи? Вы ведь крещёная, и, как я слышал, у вас есть даже булла от самого Папы. Которая говорит, что ваш дар – от Всевышнего, а не дьявола.

– Экзорцисты изгоняют духов Божьей силой, и каждый исцелённый – это победа Бога. Тогда как я справляюсь своими силами, лишая Господа этих побед. Во всяком случае, так они говорят. Кроме того, булла называет благочестивым изгнание. Но и папа, и самый последний доминиканец знает, что не хуже того я умею призывать.

Рыцарь покачал головой.

– Даже призыв можно использовать для благих целей.

– Не сболтните об этом при верных сынах Церкви, – хмыкнул Жан. – Иначе к вам быстро приедут побеседовать представители Святого Официума.

Оставаться дальше на этой поляне не хотелось, и Жанна вскочила на коня.

– Едем обратно, – сказала она. – Мне не хотелось этого говорить, но нам действительно придётся рискнуть, мессиры. Надеюсь, лишь жизнями.

– Один раз вы меня уже спасли, – сэр Джон взобрался в седло. – Я должен отдать долг.

Солнечный рыцарь не сказал ни слова, но улыбка, игравшая на его лице, говорила куда больше.

У ворот по-прежнему стояла стража, но на этот раз никто не обмолвился ни словом, позволив отряду проехать внутрь. Часовые лишь проводили колдунью настороженными взглядами – в них не осталось и следа прошлой уверенности, с какой Жанну встречали первый раз.

Где-то в городе ударил колокол.

– Вы боитесь за брата, – Жанна посмотрела на лицо Солнечного рыцаря.

– А кто не боялся бы на моем месте? – Жан повернул голову. – Да, я знаю, смерть сейчас и без того ходит по миру. Но это не значит, что я смирюсь. Я не монах, да и среди них что-то не замечал смирения. Если можно что-то сделать, я это сделаю.

Руайян оживал. Прежде мрачные и тихие, улицы звенели криками людей, громыхали тележными колёсами и сапогами лучников. Облава, поняла Жанна. Сэр Томас решил всё-таки наплевать на чуму и найти одержимых, тех, кто ещё прячется в городе.

– На площадь, – велела Жанна.

– Вы что-то узнали?

– Сегодня мне опять снилась Женщина в Белом. Она вновь сказала... что трое одержимых на площади – это лишь начало. Я не знаю, что творится в этом городе. Но задерживаться в нем не хочу. Так что придётся поучаствовать в облаве вместе с англичанами. Найду вашего брата, изгоню из него духа и уеду отсюда. Подальше.

– Тогда не стоит мешкать, – Жан проверил, легко ли выходит меч из ножен, и словно нарочно мгновением позже дорогу им преградил священник с бутылью в руках. Жанна натянула поводья, едва не сбив его с ног. Как и отец Фредерик, этот был облачен в простую рясу с деревянным крестом – ещё один доминиканец.

Из переулка позади тут же выскочили солдаты с алебардами, явно ждавшие там всё это время. Шарль, нервно оглянувшись, положил руку на ложе арбалета, но перехватил взгляд Солнечного рыцаря и замер, не пытаясь достать оружие.

– Я сэр Джон Уильямс, рыцарь его величества Эдуарда, – сэр Джон выехал вперёд. – По какому праву вы нас задерживаете?

– Приказом наместника мы проверяем всех жителей города и тех, кто приехал в него, – ответил монах. – Среди людей прячутся одержимые, и наш долг – найти их.

На какой-то миг Жанна захотела убить его. Просто ударить браслетом по руке, призвать баргеста и натравить его на монаха, следя, как тот визжит, корчась в пасти чёрного пса. Лишь огромным усилием воли она заставила себя успокоиться и глубоко вздохнула, решив на этот раз не баламутить воду.

– Это разумно, – сэр Джон махнул рукой. – Делайте.