Доктор рекомендует... - [19]
— Во-во! В Древнем Египте их тоже считали того, богом Солнца отмеченными! — не сдавался Теодор. — Как там его, Ра, кажется? И что удачу приносят, ага! Если этому самому Ра их самих в жертву принести — вот тут сразу на всех прочих удача и повалится! Я фильм недавно смотрел такой как раз, про мумию. Клевый фильм, кстати.
— Во времена Инквизиции рыжих признавали ведьмами и колдунами по определению, сразу и на костер. Профилактически. Дикие люди! — Роджер чопорно поджал губы: он по-прежнему стремился сохранить хотя бы видимость нейтралитета и непредвзятости. В сторону шахматистов старательно не смотрел.
— Во-во! А греки их вообще вампирами считали! У них еще глаза красным тоже светились, я кино видел!
— А вот римляне с тобой бы не согласились. — Вениамин обвел взглядом пустую вазочку и не менее пустую корзинку, в которой ранее были конфеты. Вздохнул, но вставать и лезть в шкафчик за добавкой поленился. — Они специально покупали солнцеголовых рабынь в качестве талисманов и очень их ценили.
— Полагаю, особенно это радовало рабынь.
— Почему бы и нет? — Доктор пожал плечами. — Талисман не гоняют на черные работы и берегут. А знаете, откуда пошла фраза «Бог шельму метит»? Я вот недавно узнал, случайно… гм… наткнулся. Это дословная цитата из указа Петра 1 о запрете рыжим людям занимать высокопоставленные должности в правительстве и свидетельствовать в судах. Дикий человек, да…
— Случайно? — Станислав на секунду оторвался от читалки и бросил на друга многозначительный взгляд. Доктору хватило совести слегка покраснеть и попытаться перевести разговор на профессиональные рельсы, воскликнув с преувеличенным энтузиазмом:
— А вообще если кому и стоило бы не любить рыжих, так это медикам! Ибо анестезии на них приходится тратить чуть ли не в два раза больше, сплошные расходы!
Вот ведь ужас-то…
— …А потом мальчик долго-долго шел по длинному мрачному черному-черному коридору и вдруг уперся в черную черную дверь с огромной черной ручкой посередине. А красный комм ему тут и говорит страшным голосом: «Мальчик, мальчик, не трогай черную ручку, иди дальше по коридору и выйдешь к маме».
Ужин давно кончился, но в пультогостиной было полутемно и уютно, уходить в свою каюту или медотсек не хотелось совсем. Вениамин резонно рассудил, что смотреть свежескачанные медицинские журналы можно и с капитанского терминала, и задержался. К тому, что рассказывала Полина, он начал прислушиваться далеко не сразу.
— Но мальчик не послушался и взялся рукой за черную ручку, она была очень холодная, словно зубы мертвеца, у него аж по спине озноб прошел и пальцы заледенели. А красный комм снова завибрировал и говорит: «Мальчик, мальчик, не поворачивай черную ручку, не открывай черную дверь». Но мальчик не послушался и нажал на черную ручку, и она повернулась. И тогда он толкнул черную черную дверь, и та отворилась. А за нею лишь чернота, даже ночного освещения нет. И тогда комм на его руке говорит: «Мальчик, мальчик, не заходи в черную каюту». Но мальчик не послушался и вошел. И тогда комм говорит: «Мальчик, мальчик, не включай свет». Но мальчик опять не послушался и приказал корабельному искину включить свет. Свет был такой яркий, что у мальчика слезы брызнули, он вынужден был зажмуриться, а когда он проморгался и сумел рассмотреть что-нибудь, кроме разноцветных искр, то увидел, что вся каюта залита кровью, а на столе под иллюминатором лежит его мама, выпотрошенная и с перерезанным горлом…
На последних фразах голос Полины снизился до трагического шепота. Но понять, произвел ли ее рассказ должное впечатление на аудиторию, медсестре так и не удалось, ибо все испортил вклинившийся Теодор:
— И мертвая мать протянула к сыну мертвые руки и взвыла: — Отдай мое сердце!!!
Последние слова пилот тоже взвыл, хотя при этом оказался больше похож не на внезапно ожившую чью-то мертвую мать, а на мартовскую Котьку. Полина дернулась и ойкнула, Дэн и Ланс синхронно моргнули красным. Вениамин, последнее время чисто автоматически листавший какую-то фигню за капитанским терминалом и усиленно делавший вид, что развлечения молодежи его нисколько не интересуют, потер ухо и уставился на экран.
— Я только не понял, — продолжил Теодор уже нормальным голосом, — а почему именно зубы? Не, ну я понимаю, мертвецы все холодные, но почему тут упоминаются не какие-нибудь другие части тела? Почему, допустим, не подмышка мертвеца? Ну или там…
— Да ну тебя!
Судя по шлепку, Полина запустила в пилота чем-то мягким. Судя по скрипу кресла и довольному гыгыканью, пилоту удалось увернуться.
— А я другого не понял, — задумчиво уточнил Дэн. — Кто ими манипулировал?
— Кем? Полина, прекрати, а то я тоже чем-нибудь в тебя брошу!
— Мамой того мальчика и самим мальчиком, причем мальчиком в куда большей степени. Понятно же, что мама не просто так принесла тот красный комм мальчику и при этом категорически запретила им пользоваться, ее кто-то заставил так поступить. Кто-то, кому нужен был подход к мальчику и возможность его дальнейшей психологической обработки. И неизвестным манипуляторам был нужен именно мальчик, мама тут выступает в виде вспомогательного средства, а не цели, что и подтверждается ее ликвидацией сразу же по исполнении возложенной функции. И сама форма ликвидации, по сути, является еще одним фактором воздействия на мальчика. Вот мне и интересно: кто на него воздействует и какие преследует цели?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Разрешите представиться — Bond. Джеймс Bond! Написано в соавторстве с Ольгой Голотвиной. Навеяно замечательным циклом Ольги Громыко «Космоолухи». От автора: Посвящается Ольге Громыко, создавшей мир, который не отпускает. Ни один из авторских персонажей не пострадал. Автор обложки — Наталья Зыкова.
Вторжением с Марса и Великой Мировой войной закончилась Викторианская эпоха. Лондон оправляется от последствий атомных бомбардировок, марсиане загнаны в резервации, наука сделала гигантский скачок вперед и никого не удивляют паромобили на улицах и аэробусы на атомном ходу в небе над лондонской Кровлей. не удивляет и падение ценности человеческой жизни. Новый мир, в котором приходится жить двум джентльменам ушедшей эпохи — Шерлоку Холмсу и д-ру Ватсону. Наступает новая эра — эра Мориарти.
Разрешите представиться — Бонд. Рита Бонд! Семейство констеблей Бонд вечно находит себе экстремальные приключения на разные части тел. А что может быть экстремальнее, чем на весь процессор сорванный военный DEX, привыкший играть в «тупую жестянку» и не ждущий ничего хорошего ни от людей, ни тем более от всяких там Bond’ов! Продолжение «Бондианы» и «Мозгоедов на Нереиде». Может читаться отдельно. Написано в соавторстве с Ольгой Голотвиной. Навеяно замечательным циклом Ольги Громыко «Космоолухи». От автора: Посвящается Ольге Громыко, создавшей мир, который не отпускает. Ни один из авторских персонажей не пострадал. Автор обложки — Наталья Зыкова.
«Иными словами, девушке нужна разгадка какой-то тайны — надеюсь, зловещей! — и только врожденная деликатность не позволила ей потревожить среди ночи покой столь пожилых джентльменов, каковыми мы с вами, Ватсон, без сомнения, кажемся этой юной особе».Первый рассказ межавторской серии «Эра Мориарти».
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.