Внутри так же, как на улице — ты должен постоянно доказывать это.
Это работает так, что ты должен быть достаточно убедительным, чтоб они тебя отпустили. У меня это заняло немногим больше восьми лет, когда это случилось со мной, когда они позволили мне выйти.
Когда я только сел, у меня ничего не было. Я ничего не ждал. Минго был моим партнером, и я знал, что он позаботится о моих вещах, но это все.
Письмо от Алиши пришло несколько месяцев спустя. Это заняло у нее много времени — найти, где я был. Она написала письмо, как будто я был ее парнем.
Она была просто ребенком, тринадцатилеткой. Мне было 22, мужчина. Но я не поэтому не отвечал ей. Я помнил последний раз, когда я был Внутри. Если у тебя была девушка, чтобы писать тебе, навещать тебя, это заставляло тебя чувствовать себя лучше. Но когда она переставала — а они все переставали, раньше или позже, — тогда ты чувствовал себя хуже.
Некоторые парни спятили из-за этого. Повесились в своих камерах. Или спрыгнули с перил верхнего яруса. Остальные просто опечалились. Глубоко опечалились.
Я просто хотел пройти через это. Я не хотел сходить с ума или опечалиться.
Я не знал, как сказать ей все это сейчас, глядя прямо ей в лицо. Но я сделал все, что смог.
— Он не дал мне другого выбора, — сказал я.
— Конечно, дал, — сказала она, склонившись над столом, так, что ее лицо оказалось рядом с моим. Она пахла, как персиковый сироп в банках. — Он просто пыхтел. Ты мог ему сказать, что это я все придумала. Ты даже меня не знал. И этого бы никогда не случилось. Для тебя, во всяком случае. Меня он бы еще ударил несколько раз и… ну, ты знаешь.
— Я…
— Ты знал это, — сказала она снова.
Грек вышел из-за кассы и подошел к столу. Он потянул ее за руку.
— Какого черта ты думаешь, что ты?..
Он остановился, когда увидел меня.
— О, ты вернулся. Боже, Алиша, прости. Я знаю, как долго ты ждала.
— Теперь дождалась, — сказала она тихо.
Грек смотрел на меня.
— Я не бычу на тебя, — сказал он. — Я просто стараюсь вести дела.
Алиша сняла фартук, протянула его Греку.
— Ты должен мне за три дня, — сказала она.
— Ты хочешь уйти прямо сейчас? Посреди…
— Он дома сейчас, — сказала ему Алиша.
Грек вернулся за стойку. Достал ключи, чтоб открыть кассу. Протянул Алише какие-то счета.
— Если ты хочешь несколько дней выходных, ты всегда можешь…
— Идем, — сказала она мне.
Здание было только в четырех кварталах отсюда.
— Я никогда не переезжала, — сказала она мне. — Я хотела быть уверена, что ты сможешь меня найти.
Я просто шел рядом с ней.
У нее был ключ от квартиры. Когда мы вошли внутрь, какая-то женщина сидела на диване, смотрела ТВ. Она была невысокая и толстая, одетая в домашний халат. В одной руке она держала бутылку пива. Когда она увидела меня, она сказала:
— О, он вернулся. И сейчас ты собираешься…
Алиша просто прошла мимо нее, как будто та была мебелью, таща меня за руку, чтоб я шел следом. В конце коридора была комната с замком на ней. У нее был ключ. Это была спальня. Ее. Она была действительно маленькая. Там было зеркало на комоде. Моя фотография, которую напечатала одна газета, когда меня арестовали последний раз, она была приклеена скотчем в нижнем углу. Она достала чемодан из ванной, начала паковать вещи. У нее немного их было.
У нее было четыре стопки обувных коробок, уже связанных вместе резинкой, может, по пять в каждой стопке. Она разрезала одну резинку маленькими ножницами, затем поставила еще одну коробку сверху и связала их вместе. Они были объемными, но не выглядели тяжелыми.
— Ты бери чемодан, — сказала она мне. Она взяла коробки.
— Кто заплатит за?.. — сказала толстая женщина, когда мы прошли мимо нее к выходу. Алиша не ответила.
— У тебя есть жилье? — спросила она, когда мы были на улице.
Я сказал ей, где я остановился.
— Идем, — сказала она.
3
— Нужно доплатить за двоих, — сказал старик за столом, когда он увидел Алишу и чемодан.
— Сколько доплатить? — спросила Алиша строго.
— Ну, 25 в неделю.
Она протянула ему деньги, не спрашивая меня.
Мы поднялись в мою комнату. Алиша поставила коробки. Я поставил ее чемодан на пол.
— Здесь только один…
— Ничего, — сказала она. — Я хочу чтоб ты сел там, в любом случае.
— Почему?
— Да сейчас поймешь.
Я сел на стул. Алиша достала маленькие ножницы и разрезала резинку. Потом она дала мне одну из коробок.
— Смотри, — сказала она мне.
Внутри были конверты, целые длинные стопки конвертов. На каждом было мое имя. И адрес тюрьмы. Но без марок.
— Я писала тебе каждый день, — сказала она. — Каждый день. Я рассказывала тебе, что я делала. Сейчас ты можешь прочитать их. И понять для себя.
— Сколько их?..
— 2941, — сказала она. — Я не писала тебе сегодня еще. Я всегда это делаю после того, как приду с работы.
Я не знал, что сказать.
— В последней коробке немногим меньше, чем 13 тысяч долларов. Я откладывала понемногу, каждую неделю.
— Боже.
— Ты так и не получил свою еду. У Грека, я имею в виду. Я пойду, принесу что-нибудь из еды, — сказала она. — Ты можешь остаться и читать письма.
— Но тут…
— После того, как ты прочитаешь их, каждое, решишь.
— Решу, что? — спросил я ее.
— Решишь, правда ли ты был моим парнем. Был моим парнем все эти годы. Верно ли я тебя ждала. Любила ли я тебя.
