Договориться с тенью - [41]

Павел обрадовался и разозлился одновременно: упустить такой случай, когда Герман был один, без Софии и посторонних ненужных свидетелей! Он уже полез в карман за письмом для Германа, но тот, видимо, превратно расценил его жест. Всё произошло слишком быстро! Немец скрылся за массивной дверью и не думал возвращаться. Павел не мог просто бросить письмо в отверстие двери для почты — он должен быть уверен, что письмо попадёт в руки именно Герману, а не кому бы то ни было другому. Послание было на немецком. Павел сам его составил, используя старые словари Софии. Он принялся колотить в дверь. Сначала кулаком, потом ногами. Из домофона послышалась немецкая речь, суть которой сводилась к очевидной угрозе. При всём незнании чужого языка Павел сразу уловил обещание скорой встречи с полицией. В его планы это не входило. Выругавшись, он зашагал прочь.

Ночью ему снилась Дина — первая и единственная его собака, которая оставила след в сердце Павла. Вернее, даже не след, а шрам. Павлу было девять лет, когда ему подарили месячного щенка настоящей немецкой овчарки. Она вместе с пограничником «демобилизовалась», честно отслужив на охране государственной границы. Бывший прапорщик на работу не спешил, вёл холостяцкий образ жизни, постреливал в лесах дичь, случал свою кормилицу с солидными женихами, щенков продавал дорого, тем и жил. Однажды собака принесла чрезмерный приплод, щенков было много, а молока мало, и один слабый бракованный щенок совершенно даром достался Павлу. Это было настоящее мальчишеское счастье! Павел не отходил от пушистого чёрного комочка сутками. Дину поселили в коридоре, и Павел кормил её кашами, в которые тёр морковку и яблоки, мыл полы за нею по десять раз на дню, выгуливал её, играл с ней. Среди зимы, когда Дине исполнилось четыре месяца, отец выставил её во двор. Павел пришёл со школы и услышал, как Дина скулит и лает, посаженная на цепь у деревянной будки. Потрясённый, он смотрел на Дину несколько минут, а потом помчался в дом и, захлёбываясь слезами, стал просить отца вернуть собаку в дом. Отец смотрел на него и смеялся:

— Это животное! Посмотри, какой у неё мех. Она может спать прямо на снегу. Скажи спасибо, что я будку для неё смастерил!

— Дина — не животное! Она не будет сидеть в будке, она не может жить на цепи! — крикнул Павел и помчался освобождать свою подругу.

Вслед за ним вышел отец.

— Только попробуй! — угрожающе сказал он.

Но было поздно. Дина, с трудом дождавшись момента освобождения, радостно облизала Павлу руки и метнулась в сторону огорода. Павел побежал за ней. Собака скребла калитку и пыталась отодвинуть лапой задвижку, поскуливая от нетерпения. Павел выпустил Дину на волю, и оба — мальчик и собака, опьянённые внезапной свободой, устремились в лес, где обычно гуляли ежедневно. Сначала Дина вихрем пронеслась по ближайшей поляне, нарезая круги и с каждым разом увеличивая радиус, потом убежала далеко в лес и долго не возвращалась, — видимо, увлёкшись погоней за птицей или зайцем, что нередко с нею случалось по молодости, по глупости. Наконец вернулась. Не останавливаясь, на бегу хватая снег зубами, утолила жажду и закружила вокруг Павла. Радостно лая, глядя на Павла чёрными бусинками, встала на задние лапы, передними упёрлась в грудь мальчику и, пытаясь лизнуть его в лицо, призывала к обычной игре, не понимая, почему он сегодня такой тихий. Постепенно угомонилась, как будто поняла, что сейчас ему не до шуток, покорно позволила Павлу почистить шерсть снегом, и они направились в сторону дома. По дороге Дина постоянно отклонялась от маршрута, то и дело убегая далеко в сторону, и Павлу приходилось подолгу её звать. Собака, побывавшая на привязи, чувствовала, что её ожидает, и не спешила домой.

Дома разгневанный отец выпорол Павла ремнём и поставил в угол, а Дину таки посадил на цепь. Павел прощенья не просил, заснул в углу прямо на полу, пообещав уйти с собакой из дома.

Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт отца и сына, если бы не вмешался мудрый дед. Он привёз сварочный аппарат, арматуру, сварил большой вольер для Дины, сбил из досок настил и сказал Павлу:

— Собака — твоя, ты и держи за неё ответ. Теперь от тебя зависит, какая жизнь у неё будет. Но жить в доме ей уже не позволят. Собака — не игрушка. Она растёт, от неё и запах, и проказы — то мебель от скуки погрызёт, то обувь зажуёт. Это не карликовый пудель, скоро ей и в вольере мало места будет. Так что управляйся с уроками и можешь заниматься с собакой на воле. А остальное время она будет проводить в отведённом для неё пространстве. На ночь будешь выпускать, пусть территорию дома обходит, охраняет.

Внук деду перечить не стал и каждый день спешил разделаться с уроками, чтобы поскорей заняться с Диной. Павел начал дрессировать собаку. Правда, Дина оказалась хитрой, с игривым, озорным характером, дисциплину не любила и всячески уклонялась от серьёзных упражнений. Всех друзей Павла принимала, как своих, стараясь при встрече продемонстрировать всю свою любовь, и слово «чужой» категорически отказывалась понимать. Павел сам водил её к ветеринару на собачьи прививки, купал в реке, вычёсывал ей шерсть после прогулок, освобождая от репейника, удалял клещей. В общем, жили они дружно и любили друг друга беззаветно. Пришло лето, родители решили отправить Павла в пионерский лагерь, всего на три недели. Он упирался, ехать не хотел, но пришлось подчиниться. Когда отец забрал его из лагеря, все вопросы были только о Дине.