Дочери человеческие - [23]
Катрина, трудно дыша, молчала, не выпуская руки Марии из своей.
— Я спасла тебе жизнь, — продолжала бабушка, — от смертного греха спасла. Поклянись, что не оставишь мою Марию, будешь ей матерью, как и своему Георгу. Поклянись, Катрина!
— Спасибо… — пробормотала Катрина, глотая слюну, — не оставлю. Наука мне это…
— Клянись! — настаивала бабушка.
— Клянусь.
— Святой девой Марией и святым Георгием…
— Клянусь.
— Теперь у тебя двое детей, Катрина. Спаси вас всех господь! — сказала бабушка.
В ту же ночь ушла Мария к Георгу на чердак. Она окликнула его, и он пошел ей навстречу, провел в темноте в свой закуток.
— Теперь я твоя сестра. Так сказала бабушка.
— Сестра?
— Да, твоя мать поклялась, что не оставит меня, как не оставит тебя.
— Это хорошо.
— Ты будешь мне братом?
— Нет, — сказал Георг.
— Что же мне делать? — спросила Мария. — Уйти?
— Нет, — снова сказал Георг. — Я хочу, чтобы ты была моей женой. Если мы оба останемся живы…
— И ты возьмешь меня в жены?
— Да. Я постараюсь, чтобы ты полюбила меня.
— Я уже люблю тебя, — просто сказала Мария.
На рассвете пришла Катрина и отвела их к священнику Ильинской церкви.
— Сколько годков-то тебе? — спрашивает Невена.
А Мария слышит: «Отроковица… Господь поймет и простит». Так сказал священник, узнав, что они с Георгом муж и жена.
— Шестнадцать, — отвечает Мария на вопрос Невены.
Хлопает дверь, гремит что-то в сенях, и входит дед Степан.
— Воды натаскал полную кадку. — Он снимает капелюх, полушубок, вешает на гвоздь, подходит ближе к кровати. — Ну, как она?
— Мается, — отвечает жена.
— Такое дело — материнское, женское… Мы вот внука-то и не дождались, а теперь и не дождемся… — Он долго топчется у кровати, и Марии спокойнее от его присутствия, и боль полегче.
— Спасибо, — говорит она, — спасибо вам… за все.
— За что спасибо? — отзывается дед Степан и теребит бороду. — Справляйся со своим делом, рожай мальчонку. А то и дочку, все едино — человек будет. И коль деться тебе некуда, останешься у нас за дочку. Ни о чем плохом не думай. Скоро вон наши придут, скоро…
— Спасибо, — опять говорит Мария и прикрывает глаза.
Тело ее становится невесомым, отступает боль. Отступают страхи. Вот только бы не думать, не думать о плохом. Надо думать о маленьком, о первых его шагах, о первом его крике… Как хорошо лежать на воде, знать, что рядом Георг, что это его руки поддерживают ее… Как странно, раньше она боялась воды, боялась утонуть. Но сейчас с нею Георг, она лежит на воде и на руках Георга…
— Я думала, — говорит Мария, глядя в небо — далекое, летнее, безоблачное, — я мучалась тем, что тебе тут страшно одному. Ночами все слышится мне шум камыша и ты один…
— Ко мне приходит цапля, — отвечает Георг.
— Как редко она приходит!
Он ставит Марию на ноги, вода ей по шею, и Георг прижимает ее к себе, его руки бережно держат Марию в кольце объятия.
— А Теринте… он бывает у тебя?
— Только он и бывает. Ты же знаешь…
— Да, — отвечает Мария и смотрит на Георга с обострившейся тревогой.
— Ты чего-то боишься?
Марии не хочется говорить о своих опасениях, она уклоняется от вопроса Георга.
— Тут все так слышно, на воде… Я даже слышу, как плавают в камышах утки.
— Ты что-то хотела мне сказать, Мария?
Она плеснула ладонями по воде, отмолчалась.
— Как вы живете там, в селе?
— Живем… как все, — уклончиво отозвалась она. — Русские еще далеко. Говорят, война еще может долго продлиться. Ты веришь, они придут сюда, русские?
— Верю. Если бы не верил…
— То что?
— Не знаю… Мне трудно сидеть тут, в камышах, и ждать. П р о с т о ждать мне трудно. Ты меня понимаешь?
— Да, — сказала она. — Скажи, твой отец, он был коммунистом?
— Нет. Он был только антифашистом.
— Это одно и то же.
— Нет, не совсем. Может, он был бы коммунистом… позже…
— А ты?
— Теперь я знаю — да.
Она кивнула.
— Он жалел, что был далеко от родины. Он серб, мой отец. Там, в горах, они сражаются против немцев.
Тогда она решилась, сказала то, что хотела сказать раньше:
— Твоя мать снова пьет… Они пьют с Теринте. Потом он уходит. Иногда берет лодку, и все думают, что он уходит рыбачить, но иногда… он ходит из дома в дом, просит, чтобы дали вина. Теринте может проговориться.
— Нет, — успокаивает ее Георг, — Теринте — человек верный. И потом — такой молчун, слова из него не вытянешь.
Мария качает головой.
— Иногда он бывает разговорчив.
Георг смеется:
— Теринте? Он только песни поет. А вот что мать снова пьет… Ты бы сказала… — Он видит ее робкую улыбку и добавляет. — Она собирается ко мне вместе с Теринте, я сам поговорю с нею.
Они выходят на берег, и Георг, глядя на освещенную солнцем Марию, говорит:
— Отроковица… Знает ли отец Варсонофий, что ты будешь матерью?
— Господь поймет и простит, — отвечает Мария и смеется.
Но ее смех глохнет в резком хлопке выстрела.
— Держи ее! Упадет.
— Пустите! — кричит Мария и пытается вскочить с кровати. — Не убивайте его!
— Бедолажная, все о том же…
Невена держит ее за плечи, рядом стоит дед Степан, его лицо озарено светом из печи. И Алена тут же, она что-то говорит, сморкается.
— Утишься, — слышит Мария и внимает этой просьбе, опускается на подушку.
— Кот, — шепчут ее губы, — где кот? У вас был кот?
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.