Дочь воздуха - [65]

, да. Но сильный может позволить себе проявить щедрость. Не должно быть слухов, что мы не справляемся с волшебством и оставляем вокруг себя одни руины. Ты знаешь: магов много, но не так много, как простых людей, и магические силы не безграничны.

Рейнеке кивнул. Если маги начнут рушить замки тэнов, не выплачивая за то виру, кто поручится, что тэны не призовут детей ветров и не избавятся от неприятного соседства.

— А сейчас оставь меня, — откинулся на кровать старый волшебник. — Я устал. Пришли свою мать со снадобьем и не позволяй ей пускать сюда эту кошмарную старуху. Квохчет тут, ногами топает… иди, иди. Я устал. Поедешь к командору, зайди, я черкну пару слов. Иди.

Рейнеке вышел из дома на рассвете. Он не спал той ночью. Ещё вечером он получил письмо отца к командору Экельварду и приписку к нему канцлера Ортвина. Можно было бы уйти ещё под светом звёзд, но маг ждал, стоя у ворот и кутаясь в свой коричневый плащ. И дождался.

Мать вышла во двор, взглянула на светлеющее небо, гаснущие звёзды. Зябко закуталась в накидку. И собралась было пойти по своим делам, но тут заметила сына.

— Рейнеке, сынок, — позвала она. Волшебник не стронулся с места и она подошла к нему сама. Робко коснулась плеча. — Ты сердишься?

Рейнеке покачал головой.

— Зачем ты писала обо мне в белый орден? — хмуро спросил юноша.

— Ты потерял всю силу из-за этой девки, — удивлённо ответила мать. — Я знаю таких, они могут сделать всего несколько движений, чтобы навсегда…

— Матушка, — мягко перебил волшебник. — Взгляни, моя сила при мне.

— Твой брат помог тебе, — убеждённо ответила мать.

— Он не писал тебе? — развеселился Рейнеке. — Матушка, она вернула мне волшебную силу, которую отняла за то, что… за дело, одним словом. Мой брат захватил нас в лесу и чуть было не сжёг её заживо.

— Она не человек, — упрямо ответила мать.

Рейнеке отвернулся и шагнул в проём ворот. Мать удержала его за край плаща. Сын хмуро повернулся и выжидательно посмотрел на неё.

— Чего ты от меня хочешь? — со слезами заговорила женщина. — Чтобы я признала эту… эту…

Рейнеке ждал. Мать молчала. В предрассветных сумерках её лицо было очень бледным. Мать Рейнеке была красивой женщиной. Высокой и стройной, будто и не выносила и не выкормила семерых сыновей. Прямая, как ива, с длинными волосами, что спускались по её спине до самых пяток. Магия позволяла носить их распущенными, хотя иногда тэнни заплетала их в косы. Всё ещё красивой. Но сейчас прожитые годы проступили на её лице. Не морщинами, а безмерной усталостью женщины, которая теряла одного за другим своих сыновей. Они уходили и исчезали. Только немногие умерли. Но никто не вернулся.

Рейнеке молча ждал.

— Хорошо, сын, — переборов себя, произнесла мать. — Вот тебе моё слово — эта женщина, отдай она тебе руку, будет принята мной как любимая дочь. И я не буду чинить вам препятствий.

Рейнеке улыбнулся. Лицо его потеплело, он обнял мать.

— Где бы я ни был, — заверил он, — я вернусь домой.

— Где бы ты ни был, — ответила она, — с тобой будет моё благословение.

Они стояли, обнявшись, пока солнце не поднялось из-за горизонта, а после Рейнеке зашагал навстречу рассвету.

Глава шестнадцатая. Праздник добрых ветров

После того, что с ним случилось, Рейнеке начал иначе относиться к рассвету. Словно какая-то часть его души всё ещё могла, обнажённая, трепетать под пронизывающими лучами новорождённого светила. Не то, чтобы юный маг начал бояться рассвета. Скорее — благоговеть. И вот сейчас он шёл и смотрел на окрашенные облака, на небо, на солнце… Ещё было слишком холодно, чтобы радоваться утренней свежести, но утру… утру можно было радоваться со всем пылом. Чёрные волшебники редко видят рассвет, разве что ритуалы затягиваются допоздна, и ещё реже идут ему навстречу.

Всё благоприятствовало дороге. Как ни бедно было владение Северного моста, а всё же дома Рейнеке справил новые сапоги взамен прохудившихся старых, забрал отосланную с постоялого двора домой гитару. Теперь шагалось веселее. Словно что-то изменилось — в мире, в нём ли. Словно ушли страхи, ушла неуверенность. Рейнеке чувствовал в себе магическую силу — она вместе с кровью бежала по жилам, веселила душу и, казалось, рвалась в чистое небо. Праздник добрый ветров уже скоро. В этом году — раньше, чем обычно, потому что он, Рейнеке-маг, задобрил ветра, научив сильфов сражаться с саламандрами. Праздник добрых ветров — это не дата. Это время, когда воздух становится теплее и мягче. Когда год поворачивается к лету. Скоро. Это чувствовалось в воздухе.

Рейнеке шагал легко, привычно, и дошёл до владений командора Экельварда ещё до того, как наступил вечер. Он не собирался искать командора. Достаточно передать письмо любому из его людей — и те сами позаботятся, чтобы доставить послание в ложу. Чёрного ордена все боятся — и особенно обрабатывающие его земли керлы.

Рейнеке шёл и в шуме ветра ему слышался раздражающе знакомый голос, который размеренно читал ни с чем не сообразимые стихи:

А он все шел, шел, шел.

Пока не истлел.

— Эй! — закричал Рейнеке. Ему никто не ответил, только как будто рябь пошла по лугу. А после голос зазвучал снова: