Дочь торговца шелком - [82]

– В чем дело? – спросила Сильвия. – Боже, как же здорово застать последние солнечные лучи, ведь с минуты на минуту стемнеет.

Николь промолчала, внимательно глядя на Сильвию.

– Я видела, как на балу папа застрелил брата Чана.

На лице Сильвии отразилось удивление, глаза округлились, но взгляда она не отвела.

– Ты все видела?

– Я была в подвале.

– Все это время ты молчала? – Сильвия покачала головой.

Беспокоилась ли сестра, что она стала свидетелем того кошмара, или переживала, что она могла кому-то рассказать? Между ними повисла тишина. Внешне Сильвия сохраняла спокойствие и лишь постукивала каблуком по полу.

– Ты никому не сказала? Чану, например?

– Конечно нет!

– Почему? – Сильвия нахмурилась.

– Как ты говоришь, мы одна семья. Он бы решил отомстить.

Сильвия залпом выпила стакан воды.

– Но тогда бы я больше не стояла у тебя на пути.

– Сильвия! – ахнула Николь и села напротив сестры. – Как ты можешь так думать?

Сестра откинулась в кресле и уставилась в потолок.

– Мы с тобой такие разные.

Николь задумалась. Возможно, так и было. В детстве именно Сильвия была тихоней, а Николь везде совала свой нос, особенно в сливовое варенье или кладовую, чтобы стащить кусок пирога. Она бегала по лестнице и шумела, скатывалась по перилам или падала в пруд, а позже, в тот ужасный день, они взяли лодку без разрешения. Несмотря на заверения сестры, Николь знала, что идея принадлежала Сильвии. Все случилось по ее вине. Девушка боялась возвращаться к тем воспоминаниям, желая отгородиться от тревожных чувств. Когда тонешь, сложно потом все забыть.

Сильвия кашлянула, и Николь вздрогнула, возвращаясь к реальности.

– Я хочу понять, почему убили брата Чана.

– Мы об этом ничего не знали.

– Мы?

– Я с Марком. – Сестра выпрямила спину, но выглядела напряженной. – Бог ты мой, мне бы сигаретку.

Николь не сдержала улыбки:

– Ты же не куришь.

– И даже жаль. Послушай. Давай оставим это в прошлом. Не стоит в нем копаться.

Однако Николь хотела во всем разобраться.

– Все это время я гадала, почему папа решил убить его там.

Сильвия вздохнула:

– Это была тайная камера для допросов с еще одним входом. Тот парень состоял во Вьетмине, его подозревали в покушении на французского офицера.

– Но суда не было.

Сильвия встала на ноги.

– Он поднимал бунт против Франции. Разве этого не достаточно? Следовало подать пример.

– И ты не знала, что такое произойдет?

Сильвия покачала головой, но вдруг побледнела.

– Почему именно отец нажал на спусковой крючок?

– Он делал свою работу. Полагаю, у него не было выбора. Он вел дела с важными людьми, и ему следовало знать обо всем. Брак с вьетнамкой стал черным пятном в его биографии, и французское правительство припоминало ему это.

Кровь застучала в венах Николь, и хотя на улице стемнело, она открыла окно и впустила в комнату свежий воздух. Сильвия открыла бутылку молока.

– Тебе нужно выпивать по литру в день, – сказала сестра.

Николь кивнула. Им предстоял разговор о том, что случилось в день ее рождения, но это могло подождать. Сперва следовало восстановить доверие. Тем временем она напишет отцу и скажет, что Лиза раскрыла ей правду. Пришел момент расставить все точки над «i».

Она потянулась, снимая напряжение в мышцах, потом прошлась по кругу, не сводя взгляда с сестры.

– Давай поговорим о Марке.

Сестра не ответила, но ее лицо на миг переменилось.

– Сильвия?

– Нечего тут говорить.

Николь задумалась.

– Тебе он нравился? В Америке?

Сестра склонила голову, потом посмотрела на Николь:

– Да, но когда мы приехали в Ханой…

– Ты считаешь, что он любил тебя?

– Не хочу об этом говорить.

– Но, Сильвия…

– Я сказала, что не хочу об этом говорить. – Сильвия с грохотом опустила бутылку на стол, так что по ней пошла трещина и молоко полилось на столешницу. – Смотри, что ты наделала!

Возможно, Марк не ошибся, говоря, что у Сильвии куда больше проблем, чем казалось окружающим.

– Ты думаешь, что он тебя любил? – повторила Николь вопрос.

Сильвия сердито глянула на сестру, вытирая молоко со стола.

– Не будем об этом. Сейчас нужно подготовиться к рождению ребенка.

Николь поднялась наверх, испытывая головокружение.

По пути в комнату она прошла мимо длинного зеркала в коридоре и посмотрела на выдающийся живот и налитые груди с голубыми жилками. По крайней мере, перестали выпадать волосы и раковина больше не забивалась. Лицо Николь округлилось, и она взглянула на себя по-новому, впервые подмечая красоту в своих вьетнамских чертах.

Прежде чем лечь в постель, она написала Марку, пересказав все слова врача и добавив, что ребенок активно двигался. Потом Николь повела носом, будто уловила запах печеного камамбера. В мгновение ока она перенеслась в прошлое, на кухню в Хюэ. Все казалось столь реальным, что девушка улыбнулась. Завтра же она напишет Лизе. Прошлое занимает в жизни любого человека важное место, и она хотела подарить своему ребенку счастливые воспоминания. О жизни, полной любви. Ее собственное детство было запутанным, порой она помнила, лишь как трудно ей приходилось.

Глава 34

Николь с тревогой думала о будущем. Она почти не сомневалась, что рано или поздно Вьетминь придет в город, пусть Сильвия и не соглашалась с ней. На стороне повстанцев собрались тысячи, которые верили в общее дело. Николь с некоторой грустью отпускала прошлое. Она достаточно повидала и понимала вьетнамский народ.