Дочь степи. Глубокие корни - [71]
XXV
Раньше всех весть об окровавленном бешмете достигла пристани и оттуда, ширясь и разбухая, поползла по всему берегу Волги. В тот же день о бешмете узнали в Байраке, а оттуда, узкой тропой, новость докатилась и до совхоза «Хзмет».
Эта весть свалилась на голову Зифы как снежный ком. Всю жизнь жил в ней страх перед кровью, смертью. Волнения, пережитые при поездке в деревню за продуктами, превратили этот страх в какую-то болезнь.
А слух все рос и рос. Жил Фахри, пламенно уговаривал крестьян, жарко ругался с Низамием и Валием. Теперь нашли окровавленный бешмет бая. Говорят, эта кровь — кровь Фахри. Арестовали Валия, Гимадия, Ахмия, заперли их под замок, поставили стражу.
Чуяло сердце старухи: не зря отказывалась от поездки сюда. Сноха, змея, настояла. Привыкнешь, дескать, полюбишь. Нет, не привыкла, не полюбила, только об отъезде и мечтала, дни и ночи просила бога вырвать ее из омута. Весть об окровавленном бешмете окончательно доконала старуху.
— Нет, голубушка, не уговоришь! Ни минуты больше не останусь! — шептала себе под нос Зифа.
Страх придал ей решимости. Живо сложила свои пожитки, увязала узлы и торопливо вышла во двор. Дойдя до ворот, остановилась, вынула из кармана маленький сверток. В нем лежали амулеты — щепотка соли, корочка хлеба, ветхая тряпочка, два волоса: один белый, другой черный, четыре ногтя с правой руки, четыре ногтя с левой ноги.
Шепча молитву, Зифа осторожно пробралась к восточному углу дома и быстро закопала сверток в землю. Сровняв ямку, она семь раз плюнула на нее и, не оглядываясь, побежала в сторону Байрака.
Старуха слышала, что туда приехал секретарь волкома Шакир Рамазанов. Она торопилась застать его и выложить, перед ним все «грехи».
Ей посчастливилось. Шакир стоял на улице, около телеги, в компании двух мужчин. Зифа подбежала к нему и с криком: «На, на, забирай!» — стала выкидывать из мешка всякую всячину, приговаривая:
— Вот старая шаль… Велел богу помолиться… Вот атласный камзол. Мариам-бикя сорок лет носила, а потом мне дала. Подарок! Вот еще… Провалиться им в тартарары!
У ног секретаря образовалась целая куча всякого тряпья. Рамазанов постарался успокоить старуху:
— Что случилось? Толком расскажи, бабушка! Зачем все это мне под ноги бросаешь?
Зифа уставилась на него обезумевшими глазами.
— Кому же другому, как не тебе? Ведь ты большой человек.
Детвора окружила старуху. Мальчишки нацепили тряпье на палки и с визгом закрутили их в воздухе. Лошадь, испуганная необычайным шумом, метнулась в сторону, чуть не повалив телегу. Раздался хохот. Но старухе было не до смеха. Путаясь, запинаясь, рассказала она о пережитом, раскрыла всю подноготную жизни совхоза, со слезами на глазах кляла сноху, кинувшую ее в тот омут.
Рассказ Зифы сводился к следующему:
Неделю тому назад придурковатый Ахми, всегда жаловавшийся на отсутствие денег, дал старухе на хранение двадцать рублей. В ночь исчезновения Фахри Гимадия всю ночь не было в совхозе. Вернулся он усталый только на заре. Утром обнаружилась пропажа железного шкворня. Пришлось приспособить к телеге деревянный.
Все это было ново. Рамазанов, посоветовавшись с Шенгереем, решил немедленно отправить старуху в город на допрос.
— Сколько раз допрашивали тебя, бабушка? Почему ты не рассказала этого Паларосову? — спросил он.
Старуха испугалась, стала раскаиваться в своей болтливости.
«На свою голову, видно, наговорила. Пропаду теперь», — подумала она и, чуть не плача, пробормотала:
— Стара я сынок, память у меня слабая, ум затуманился…
И вдруг, оживившись, торопливо заговорила:
— Он, наверно, подарками рот мне заткнуть хотел: дескать, пусть молчит, ничего не видит. Надавал всякого тряпья. Не нужно оно мне! Вот они, все подарки бая! Больше у меня ничего нет!
— Бабушка, что делал на последней неделе Ахми? — перебил Шенгерей.
— А что же ему делать-то, голубчик? Пил да пил! И днем и вечером пил.
— Откуда деньги брал?
— Кто ж его знает… Врать не хочу. Я говорю только то, что видела. За последние дни обнаглел Ахми. Сам чуть на ногах держался, весь распух, глаза кровью налились. То к Валию подойдет, то к Гимадию, все деньги требовал.
— Давали?
— Ругали каждый раз, а все же давали, хоть и говорили, что это в последний раз. Ахми возьмет деньги, положит их в карман и с ворчаньем уйдет. На другой день опять требует. Его опять ругают, но опять дают. Сколько раз обещался Ахми больше не просить, но не проходило дня — снова просил.
Пока они так разговаривали, из переулка, со стороны садов и огородов, вышла Айша.
До переезда в Байрак жители Акташа не знали огородничества, садоводства, рыбной ловли. Переселившись на берег Волги, они быстро со всем этим освоились. Уже в первую весну мужчины обзавелись лодками, удочками, снастями и, если выпадала свободная минутка, выезжали на всю ночь на Волгу. Женщины полюбили садоводство.
Здесь земля оказалась очень подходящей для выращивания клубники, малины, вишен. С тревогой и надеждой посадили яблони. В этом деле помогли своим опытом соседние крестьяне.
В нынешнем году ждали первого урожая яблок.
В конце мая яблони зацвели пышным цветом. Стар и млад не могли налюбоваться на плоды своих рук, насладиться развернувшейся красотой. Следом за яблонями обрядились в пышный наряд вишни. От садов шел густой, пряный аромат. Для байраковцев, не видевших такой красоты всю свою жизнь, казалось, что наступил праздник. Да это и был весенний праздник природы. Работать среди моря цветов и зелени было наслаждением.
Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.
Зима. Степь. Далеко от города, в снегах, затерялось местечко Соленая Балка. В степи возвышается буровая вышка нефтеразведчиков, барак, в котором они живут. Бригадой буровиков руководит молодой мастер Алексей Кедрин — человек творческой «закваски», смело идущий по неизведанным путям нового, всегда сопряженного с риском. Трудное и сложное задание получили буровики, но ничего не останавливает их: ни удаленность от родного дома, ни трескучие морозы, ни многодневные метели. Они добиваются своего — весной из скважины, пробуренной ими, ударит фонтан «черного золота»… Под стать Алексею Кедрину — Галина, жена главного инженера конторы бурения Никиты Гурьева.
В сборник вошли созданные в разное время публицистические эссе и очерки о людях, которых автор хорошо знал, о событиях, свидетелем и участником которых был на протяжении многих десятилетий. Изображая тружеников войны и мира, известных писателей, художников и артистов, Савва Голованивский осмысливает социальный и нравственный характер их действий и поступков.
Валентин Родин окончил в 1948 году Томский индустриальный техникум и много лет проработал в одном из леспромхозов Томской области — электриком, механиком, главным инженером, начальником лесопункта. Пишет он о простых тружениках лесной промышленности, публиковался, главным образом, в периодике. «Весна Михаила Протасова» — первая книга В. Родина.
Илья Зиновьевич Гордон — известный еврейский писатель, автор ряда романов, повестей и рассказов, изданных на идиш, русском и других языках. Читатели знают Илью Гордона по книгам «Бурьян», «Ингул-бояр», «Повести и рассказы», «Три брата», «Вначале их было двое», «Вчера и сегодня», «Просторы», «Избранное» и другим. В документально-художественном романе «Под жарким солнцем» повествуется о человеке неиссякаемой творческой энергии, смелых поисков и новаторских идей, который вместе со своими сподвижниками в сложных природных условиях создал в безводной крымской степи крупнейший агропромышленный комплекс.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!