Дочь степи. Глубокие корни - [11]
— Мама, родная, не пойду я за него! — вымолвила она сквозь рыдания.
Мать, встревоженная выше меры, старалась успокоить дочь, долго говорила о том, что жених сын прекрасных родителей, уважаемого рода, что такова судьба, что Карлыгач помолвлена с полуторагодового возраста и что калым весь получен.
Доводы матери не убедили Карлыгач. Сдерживая рыдания, она встала и, прислонившись к двери, сказала свое последнее слово:
— Поступай как хочешь. Я Калтая не люблю. Если будут меня неволить, тело мое найдете на дне Алтын-Куля.
Обиженная байбича черство ответила:
— Если ты ослушаешься мать, если бросишь выбранного нами жениха и поднимешь ссору с его семьей, я не прощу тебе молока, которым вспоила тебя.
На этом разговор оборвался…
Вот об этих неприятностях думала девушка, лежа в одиночестве в юрте, в то время когда степь купалась в солнечных лучах, а в джайляу кипела работа. Услышав слова отца: «Сноха! Видно, Карлыгач-Слу еще не встала. Пойди разбуди ее!», она вздрогнула. Отец всегда ласкал ее, называл нежными именами. Может, он не будет принуждать? Может, пожалеет? Но быть уверенной в этом Карлыгач не могла. Последние дни Сарсембай был чем-то расстроен; казалось, в душе таил на дочь обиду, держался с ней холодно.
«Ума не приложу, как быть!» — металась девушка.
Послышались шаги. Вошла Айбала с засученными рукавами. Она напевала:
Девушка весело расхохоталась и подхватила:
Бедная, некрасивая Айбала была женщиной веселой, жизнерадостной.
— Из тютюнлыка смотрит на тебя светлое солнце. Жаворонки взвились на небо, просят: «Встань, Карлыгач-Слу!» А ты все лежишь? Подымайся скорей! — стала она тормошить девушку.
Они были давнишними подругами.
— Я не одета, не трогай меня, дорогая, — сказала Слу, с наслаждением кутаясь в мягкое одеяло.
Мрачные мысли рассеялись. Но Айбала заметила тень под глазами девушки.
— Любимая, что случилось? Ты похожа на поблекший цветок! — участливо спросила она девушку.
Веселья как не бывало.
— Не спалось мне. Мрачные думы не давали покоя, — отозвалась Слу.
Айбала встревожилась и, перебирая шелковистые черные волосы девушки, рассыпанные по подушке, промолвила:
— Ирке-таем, если простила глупую подругу за вчерашнюю историю с Калтаем, поделись своими думами, открой сердце!
— Разве есть у меня тайна от тебя? Я такая несчастная дочь этой широкой степи, что рассказать — слов не хватит, спеть — песни не хватит, — сказала та и задумалась.
Но Айбала не умела долго предаваться горю. Жизнерадостность взяла верх, и она снова принялась тормошить девушку:
— Брось! Пустое, Колончагым! Растешь в довольстве, счастье, яркой, как звезда, красотой славишься в народе. Чего тебе не хватает?
Осторожненько, еле ощутимым намеком, выразила предположение, нет ли у девушки любимого. Лицо девушки просветлело, глаза засияли.
— Догадлива ты, джингам, — улыбнулась она, полная пробудившейся радости.
Айбала давно догадывалась о романе девушки, но не придавала ему серьезного значения. «Молодое сердце встрепенется и успокоится», — думала она. Вчерашняя история с Калтаем указала ей на глубокую рану, а сегодняшние слова Карлыгач подтверждали догадку.
— Светик мой, понимаю сердце твое, но как бы род Кара-Айгыр не причинил беды…
Это давно беспокоило и девушку, но она не могла совладать с сердцем и не скрыла того от подруги.
— От судьбы не уйдешь, но я поклялась не выходить ни за кого другого, кроме Арслана. И матери сказала: «Если будете неволить, тело мое ищите на дне Алтын-Куля».
Сочувствие девушке взяло верх над страхом:
— Слов нет, Арслан лучший из мужчин. Только обижена я, что ты до сих пор от меня таилась. А если ты и сейчас не расскажешь все как есть, вконец меня разобидишь.
Девушка встала с постели и начала медленно, лениво одеваться.
— Я и так вижу, что ты обиделась. Так уж и быть, слушай, — сказала она и поведала ей тайну, которую хранила целых четыре года.
XII
На большой свадьбе сидели друг против друга удалые джигиты и пригожие девушки. Играли на домбре, шутили, смеялись, пели песни.
Было тогда Карлыгач всего четырнадцать лет, но она была девушкой рослой и на положении равной принимала участие в развлечениях старших по возрасту девушек. Напротив нее сидел джигит из рода Кзыл-Корт, в роскошной одежде, в шапке, расшитой позументами, подпоясанный чеканным поясом. Но сердце девушки молчало, и на похвалы его она отвечала едкими, тут же сочиненными стихами. В это время открылась дверь и вошел какой-то джигит. Навстречу ему поднялся акын и принялся восхвалять его. Девушка посмотрела на пришедшего: ростом высок, строен, черные усики как выведенные, лицо умное, в руке плеть, туго затянут кушаком.
Загорелось молодое сердце. Джигит был незнакомый, спросить о нем постеснялась, заговорить — язык не повернулся. Под конец все же не стерпела, спросила. Ответили: «единственный сын старейшего из рода Танабуга, Магджан-хаджия. Но, прибавили, надежд не возлагай: у него есть невеста, дочь Азымбая из рода Найманов. Красива, как месяц, стройна, как камыш». В широкой степи немало красивых джигитов, пригожих девушек, но разве успокоится этим молодое сердце? Танком ото всех стала искать его.
Нынче уже не секрет — трагедии случались не только в далеких тридцатых годах, запомнившихся жестокими репрессиями, они были и значительно позже — в шестидесятых, семидесятых… О том, как непросто складывались судьбы многих героев, живших и работавших именно в это время, обозначенное в народе «застойным», и рассказывается в книге «В полдень, на Белых прудах». Но романы донецкого писателя В. Логачева не только о жизненных перипетиях, они еще воспринимаются и как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человека. Читатель встретится как со знакомыми героями по «Излукам», так и с новыми персонажами.
Юрий Мейгеш живет в Закарпатье. Его творчество давно известно всесоюзному читателю. Издательство «Советский писатель» выпустило в переводе на русский язык его книги «Верховинцы» (1969) и «Каменный идол» (1973). Тема любви, дружбы, человеческого достоинства, ответственности за свои слова и поступки — ведущая в творчестве писателя. В новых повестях «Жизнь — минуты, годы...» и «Сегодня и всегда», составивших эту книгу, Ю. Мейгеш остается верен ей.
Не вернулся с поля боя Великой Отечественной войны отец главного героя Виктора Черемухи. Не пришли домой миллионы отцов. Но на земле остались их сыновья. Рано повзрослевшее поколение принимает на свои плечи заботы о земле, о хлебе. Неразрывная связь и преемственность поколений — вот главная тема новой повести А. Усольцева «Светлые поляны».
Действие романа Владимира Дмитриевича Фоменко «Память земли» относится к началу 50-х годов, ко времени строительства Волго-Донского канала. Основные сюжетные линии произведения и судьбы его персонажей — Любы Фрянсковой, Настасьи Щепетковой, Голубова, Конкина, Голикова, Орлова и других — определены необходимостью переселения на новые земли донских станиц и хуторов, расположенных на территории будущего Цимлянского моря. Резкий перелом в привычном, устоявшемся укладе бытия обнажает истинную сущность многих человеческих характеров, от рядового колхозника до руководителя района.
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!