Дочь Клеопатры - [6]
— Пустите меня!
В голосе матери прозвучало столь грозное предупреждение, что, хотя вражеские солдаты и не обязаны были подчиняться, мужчина поспешил убрать руку, как только отнял оружие.
А ведь мог бы легко сломать ей предплечье, если бы захотел. Могучим телосложением он походил на отца, и я задалась вопросом: может быть, это и есть Октавиан?
— Доставить их во дворец, — резко бросил римлянин. — Цезарь желает поговорить с ней, прежде чем обратиться к жителям Александрии.
Мама вскинула голову.
— А вы кто?
— Агриппа. Бывший римский консул и главнокомандующий морскими силами Цезаря.
Мы с Александром переглянулись стоя в разных углах чертога. Агриппа — тот самый, кто победил отца при Акции. Тайная причина каждой военной победы Октавиана. Человек, которого папа боялся сильнее всех. По рассказам отца, ему шел тридцать первый — тридцать второй год, но круглое и гладкое лицо выглядело гораздо моложе.
— Агриппа, — с нежностью произнесла царица, словно лаская шелк. Она говорила на латыни и почему-то с акцентом, хотя умела бегло изъясняться на восьми разных языках. — Видишь эти сокровища? — Мать показала на пол, устланный шкурами леопардов и почти до отказа заставленный тяжелыми коваными сундуками из золота и серебра. — Все это может сделаться твоим. Зачем отдавать добычу Октавиану, когда ты единственный победитель Антония?
Агриппа прищурился.
— Предлагаешь мне обмануть Цезаря? С тобой?
— Я только говорю, что народ принял бы тебя как нового фараона. Конец войне. Конец кровопролитию. Мы стали бы править, как Исида и Геркулес.
Мужчина, державший меня, усмехнулся, и мамин взгляд метнулся к нему.
— Предлагать Агриппе предательство, — промолвил воин, — то же самое, что уговаривать море не видеться с берегами.
Тот, о ком зашла речь, крепко сжал рукоять меча.
— Она в отчаянии; сама не ведает, что несет. Стереги сокровища, Юба, и…
— Юба, — произнесла царица со всем отвращением, на какое только была способна. — Я тебя знаю.
Она шагнула вперед, и воин разжал руки. Все равно я уже не могла убежать, ведь мавзолей оцепили солдаты Октавиана. Прижавшись друг к другу, мы с Александром смотрели, как мама надвигается на мужчину с длинными — длиннее, чем у любого из римлян, — черными волосами.
— Твоя мать была гречанкой, отец проиграл сражение Юлию Цезарю, и вот, посмотри на себя, — проговорила царица, презрительно глядя на кожаную кирасу и обоюдоострый клинок. — Настоящий римлянин. Как бы они тобой гордились!
Юба стиснул челюсти.
— На твоем месте я бы поберег красноречие для встречи с Октавианом.
— Что же он сам не явился? Где этот могущественный победитель цариц?
— Должно быть, осматривает свой новый дворец, — ответил Юба.
Его слова застали маму врасплох. Внезапно лишившись уверенности, она обратилась к Агриппе:
— Не вздумай вести меня к нему.
— Другого выбора нет.
— А как же мой муж?
Царица подняла взгляд туда, где лежало залитое солнечными лучами отцовское тело.
Главнокомандующий поморщился: Рим до сих пор не желал признавать законность их брака.
— Его похоронят с почестями, как подобает консулу.
— Здесь? В моем мавзолее?
Агриппа кивнул.
— Да, если пожелаете.
— А дети?
— Отправятся с вами.
— Да, но… что насчет Цезариона?
Я заметила быстрые взгляды, которыми он обменялся с Юбой, и в груди что-то болезненно сжалось.
— Об этом вам лучше спросить у Цезаря.
Глава вторая
Мама тревожно ходила из угла в угол. Окровавленные одежды она сменила на пурпурно-золотые, желая напомнить Октавиану о своем пока еще царском положении. Но даже новое жемчужное ожерелье на шее не позволяло забыть, что она — пленница. За каждым окном качались на ветру алые гребни на шлемах римских солдат; когда мать попыталась выйти за дверь, то и там обнаружила стражей.
Мы стали заложниками в собственном дворце. Залы, еще недавно звеневшие от раскатистого отцовского смеха, теперь оглашались отрывистыми хриплыми выкриками. Из внутренних дворов не доносилась оживленная болтовня служанок. Конец веселым ужинам на озаренной свечами барке. Никогда больше мне не сидеть на коленях отца, слушая рассказы о триумфальном шествии по Эфесу. Мы с братьями теснее прижались друг к другу на мамином ложе.
— Почему он медлит? — Она все ходила туда и сюда, пока у меня не закружилась голова. — Я хочу знать, что творится снаружи!
Ирада и Хармион умоляли ее присесть. В своих простых белоснежных туниках они напомнили мне гусынь. Гусынь, которые даже не знают, что их обрекли на заклание. А иначе зачем Октавиану выставлять стражу?
— Он убьет нас, — шепнула я. — Мы никогда не выйдем на свободу.
Раздался стук в дверь, и мама застыла на месте. Потом пересекла комнату, чтобы отворить дверь. На пороге возникли трое мужчин.
— Что? Где он? — воскликнула царица.
Александр, спустившись с ложа, показал пальцем на человека, стоявшего между Юбой и Агриппой:
— Вот он!
Мать отступила на шаг. Светловолосый сероглазый мужчина был в самой обычной toga virilis. В сандалиях на очень толстой подошве он казался чуть выше ростом, однако даже это не придавало ему ни малейшего сходства с нашим отцом. Щуплый, худой, невзрачный, как одна из бесчисленных белых ракушек на берегу. Но кто еще посмел бы надеть кольцо с печаткой Юлия Цезаря?
Из глубины веков смотрят на нас прекрасные глаза царицы Нефертити, запечатленные на знаменитом скульптурном портрете. Что скрывается за ее непостижимым взором? Эта женщина достигла вершин власти. Ее супруг, фараон Аменхотеп IV (Эхнатон), был одной из самых загадочных личностей в истории человечества. Его называли фараоном-еретиком, фараоном-ниспровергателем. Можно ли быть счастливой рядом с таким человеком? И если да, то какой ценой дается это счастье?
В Индии, стране несметных сокровищ и пряностей, жестокий обычай велит избавляться от новорожденных девочек – лишней обузы. Но простая сельская красавица Сита, вплетающая в косы цветы жасмина, и юная принцесса Лакшми Баи, с детства воспитанная справедливо и мудро править своим народом, останутся в веках! Когда под сапогом британской армии одно за другим падут свободные княжества, Сита станет отважным воином-телохранителем своей принцессы, а Лакшми, возглавив восстание сипаев, превратится в настоящую мятежную королеву.
Египет, 1283 год до н. э. Восемнадцатая династия фараонов, самыми яркими представителями которой были фараон-еретик Аменхотеп IV и его жена Нефертити, прекратила свое существование. Из рода Нефертити осталась в живых только ее племянница Нефертари, живущая при дворе фараона Сети I. Девочка чувствует себя изгоем, ее постоянно попрекают тем, что она принадлежит к семье вероотступников. И хотя ее связывают нежные чувства с сыном фараона Рамсесом, будущее остается неопределенным до тех пор, пока ее не берет под свое крыло тетка Рамсеса, верховная жрица богини Хатор[1].
После развода с Жозефиной Наполеон ищет себе новую супругу, и ею оказывается австрийская принцесса Мария-Люция. Ей приходится принять предложение Бонапарта, иначе ее стране грозит разорение. Французский двор встречает новую императрицу настороженно. За ней непрестанно наблюдают, ее лишают всего родного, даже собственного имени. Сложный характер Наполеона, интриги его сестры Полины и запретная любовь к австрийскому графу — императрица постоянно рискует! Между тем близится война с могущественной Российской империей, и Мария-Люция сыграет в этом противостоянии не последнюю роль…
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…